SergeiMinaev-MoscowLoveNot
Шрифт:
нал светофора «скорая», оставляющая позади и
девчонку, и гопников.
Котомин хмыкнул и покосился в сторону кейса, потом поднял глаза на Марка. Взгляд Котомина был
отчаянно дружелюбен, настолько, что Марку захоте
лось заплакать. За что Котомин не любил его, он за
два года совместной работы так и не понял. Марк ча
сто размышлял об этом. Вроде старался быть как все.
Выпивал с коллегами, давал денег в долг, делился
«пациентскими», даже
удобства, что народ таким образом компенсирует
врачам зарплату, недоплачиваемую государством.
В такие моменты Марку было стыдно и за себя, и за
профессию, и за того человека, который давал день
ги скорее вынужденно, чем от души.
Котомин, в общем, был не одинок. На работе Мар
ка недолюбливали. Может, за замкнутость, может, за
успешных родителей, может, за то, что не ныл и не
жаловался. Может... черт его знает. Был бы еврей, а повод найдется. Все эти анекдоты, шуточки, сме
хуечки по поводу шаббата. А вот теперь, кажется, и настоящий повод нашелся в виде кейса.
В Марке боролись две сущности. Одна говорила
о том, что кейс надо немедленно сдать главврачу по
216
Сергей Минаев
приезде. Пусть он его потом украдет, разделит, вер
нет, главное — к Марку это никакого отношения
иметь не будет. Вторая сущность говорила... нет, кричала о том, что Марк мудак. Что в своем хитро
жопом стремлении быть как все нужно идти до кон
ца. Разделить эти чертовы деньги, причем на двоих, потом написать бумагу в Израильское посольство, се
мью в охапку — и валить. Там клинику открыть или
магазин. Да что угодно, только не здесь.
Но первая сущность предательски побеждала.
Точнее, не она, а банальный инстинкт самосохране
ния. Убьют за такие деньги. Рано или поздно обяза
тельно найдется хозяин и убьет. Двое детей, преста
релые родители. В общем, кейс нужно отдать. К это
му все больше склонялся Марк.
«Как же я тебя, сука, ненавижу», — говорила каж
дая складка одежды Котомина, будто почуявшего
грядущую подляну.
«За что? — Марк захотел вдруг схватить Котоми
на за грудки, встряхнуть и заорать ему в лицо. — Что
я тебе такого сделал, ебаный антисемит?! Деньги чу
жие не даю тебе своровать? Думаешь, на скольких
делить? Мысленно расписал их уже, а теперь я, со
своей честностью сраной, влез?»
Но орать Марк не стал. Про себя решил: пусть бу
дет как будет. Пусть Котомин первым голос подаст.
Если предложит разделить на двоих, кидая Трофима, точно сдам чемодан по приезде, а предложит на тро
их,
час посмотрим, что он скажет.
Москва, я не люблю тебя
217
«Вот сейчас возьми ты это все и подели на дво
их, — думал Котомин, — на троих. Да хоть бы на чет
верых. И все. И не будет больше десяти чашек кофе
в ночное дежурство, приведение в чувство молодя
щихся чиновничьих пенсионеров с зашкаливающим
давлением и их окриков: “Нина, денег им не да
вай!” — чудовищного запаха старушатины в обшар
панных “хрущевских” однушках, годами не стрижен
ных, желто зеленых ногтей на ногах ветеранов вой
ны, избитых гастарбайтерами провинциалок на
седьмом месяце. Ничего этого больше не будет.
Но Фельдман же не даст. И даже знаю, как оно
все будет. — Котомин сжал кулаки. — Сейчас мы
приедем, и ты, сука, скажешь, что надо вернуть че
модан, соврешь чего то там про клятву Гиппократа, потом пойдешь с этим чемоданом к главврачу, и вы
его разделите. Ты даже главврача наебешь, а мне и
возразить нечего, деньги то не мои. Это же преступ
ление, обворовывать тех, кого лечишь, да? Не для
всех, конечно, преступление. Фельдману можно, он
же у нас самый чистенький».
Поднимающаяся пена беспомощной злости упро
стила ситуацию донельзя. Решение валить с кейсом
оказалось логичным и единственно правильным.
«Схватить чемодан при первой остановке, — Ко
томин нащупал кейс ногой, — дверь в сторону — и
ноги. А там разберемся. Ты же меня не догонишь, правда, Фельдман? Евреи не спортсмены! Но я уж бу
ду до конца правильным, как ты. Интересно, что ты
мне сейчас ответишь, а? Просто интересно, ошибся я
или нет? Ведь не ошибся, да?»
218
Сергей Минаев
«Скорая» остановилась перед проходной. Трофим
вышел из машины и направился на вахту.
— Ну что, на двоих делим? — выговорил Котомин
пересохшими губами. — Да?
— Нет, — Фельдман покачал головой, — эти день
ги надо вернуть. Они не наши.
— Ну, я так примерно и думал! — Котомин рва
нул дверцу машины и подался вперед...
КАСТОРКИН
Станция «Скорой помощи» в районе метро «Сокол».
Девять утра.
— Просто сделайте то, что я прошу! — Я слегка