Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

Зверев Станислав Викторович

Но ничего подобного в книге «Цареубийство 1918 года» нет. «Голощёкин ждал реакции и после полуночи», - совершенно напрасно и поразительно абсурдно Евгений Пчелов верит, будто уже посланное через Пермь решение об убийстве зачем-то (?) могло быть отменено на протяжении 16 июля. Такой вопрос в реальности не ставился. Смена старой охраны Авдеева из не подходящих для убийства русских рабочих на Юровского и латышей уже означала приговор всей Царской Семье. Оставалось только обставить спектакль, будто решение принято в последний момент и прямо на Урале.

Приоритет достоверности следует отдавать самой ранней и не предназначенной для печати записке Юровского, которая говорит об однозначном и окончательном

приказе об убийстве в телеграмме из Перми. Это значит что никаких ожиданий отмены приказа быть не могло и никакого запроса об отмене убийства тоже. Была только сознательная фикция во всех официальных объявлениях о внезапной причине в наступлении белогвардейцев, для демонстрации принятия решений на Урале Голощёкиным, а не в Москве Свердловым.

Ключевым фактом является пермская телеграмма на условном языке. Всё что посылалось из Екатеринбурга без шифра имело заведомо ложный характер для сокрытия тайны порядка предварительной договорённости о злодеянии и секрета об убийстве всей Царской Семьи, а не одного Императора Николая II. Здесь вновь проявляется заблуждение Е.В. Пчелова, когда он пишет: «Голощёкин, по-видимому, договорился с Лениным и Свердловым о том, что если в Екатеринбурге сложится критическая ситуация, то местные власти могут расстрелять Николая II (а возможно и всю семью)».

Е.В. Пчелов ошибочно цепляется за пропагандистское объяснение злодеяния опасностью захвата Екатеринбурга контрреволюционерами, которое столь же явно лживо как и сопутствующие заявления об убийстве одного Императора. На самом деле злодеяние планировалось только под предлогом этой “критической ситуации” и с заведомым убийством всей Царской Семьи. Никакого иного плана не существовало. Телеграмма на условном языке 16 июля только подтвердила приказ о злодеянии, отданный Свердловым значительно раньше этого дня.

Н.Е. Марков читал книгу Ф. Маккаллага «Узник красных» и в 1930 г. заслуженно хвалебно отзывался о ней: «одно из самых интересных и ярких повествований» [Н.Е. Марков «Думские речи. Войны тёмных сил» М.: Институт русской цивилизации, 2011, с.510].

Насколько мне удалось проверить в «Сравнительных характеристиках версий», сведения Ф. Маккаллага о Екатеринбургском злодеянии 1918 г. оказываются одними из самых важных для расследования убийства.

12 июня 1927 г. С.С. Ольденбург опубликовал за подписью С.О. небольшую заметку «Роль Войкова в Екатеринбурге. Историческая справка», составленную главным образом на основании замалчиваемого или ругаемого либералами расследования М.К. Дитерихса. К его утверждениям Ольденбург даёт справедливую поправку: «М.К. Дитерихс в своей книге ошибочно предполагает, что Войков был еврей».

Очень дальновидно со стороны С.С. Ольденбурга выбором таких выражений обозначить, что труд генерала Дитерихса, оставаясь наиболее ценным, включает не одни категорические утверждения, а множество предположений, зависящих от качества использованных источников, требующих дополнительной проверки. В отличие от опрометчиво-самоуверенного Н.А. Соколова, это во многих местах явно понимал и сам М.К. Дитерихс.

Л.И. Львов в 1905 г. закончил одну гимназию с нигилистом П.Л. Войковым в Ялте и предоставил воспоминания о их молодости.

Распространение легенды о мести за Царскую Семью привела к тому, что в рубрике «За неделю» 13 июня 1927 г. С.С. Ольденбург ошибочно называет Коверду русским монархистом, а не республиканцем (опровержение опубликовано через неделю). В связи с этим могут оказаться неверны и его утверждения: «что касается Англии, то всякому здравому человеку было ясно, что ей “ни тепло, ни холодно” от того, жив ли Войков». Поскольку большевики не могли предъявить определённых доказательств ответственности англичан за организацию убийства, С.С. Ольденбург отнёс эти заявления к пропагандистской

лжи коммунистов. Правда, что английские агенты не стали бы мстить Войкову за Екатеринбургское злодеяние, но если мнимый характер мести является пропагандистским прикрытием уже с их стороны, это меняет суть дела.

Аргументы против Англии основываются на совпадении нескольких дат. К примеру, в чекистском издании с грифом “совершенно секретно”, не являющемся образцом точности, значится: «7 июня английские террористы бросили две бомбы в ленинградский партийный клуб. В результате взрыва было ранено более 25 человек. В этот же день по заданию английской разведки в Варшаве террористы убили полпреда СССР в Варшаве тов. Войкова» [«Английская разведка. Учебное пособие» М.: Высшая школа КГБ, 1963, с.29]. Это далеко не полный список, на 7 июня приходится и смерть представителя ОГПУ в Белоруссии И.К. Опанского в железнодорожной катастрофе [П.Н. Базанов «Братство Русской Правды – самая загадочная организация Русского Зарубежья» М.: Посев, 2013, с.163].

Версия о Коверде мстителе-одиночке в силу этого становится весьма сомнительной. В Т.10 сборника «Русская военная эмиграция» приведено берлинское полицейское донесение от 11 апреля 1927 г.: «Англия мобилизует все имеющиеся на сегодня какие-либо влиятельные антисоветские направления (организации)». Не названный по имени английский «известный представитель» финансировал кавказских сепаратистов.

Если вопрос о сообщниках Коверды, раскрытия которых требовали большевики, остаётся не прояснённым, то относительно продолжения коммунистами войны против русских С.С. Ольденбург пишет предельно точно: «красный террор никогда не прекращался». «Новый факт – только в том, что большевики откровенно перед всем миром сознаются, в расправе над неповинными людьми»– в качестве ответа на убийство Войкова. Европейская печать возмущалась этим новым витком оголтелого насилия, без которого многие демократические издания приняли бы скорее просоветскую сторону в деле Коверды.

Относительно перехваченного письма Т. Престона, английский посол Р. Ходжсон дал пояснения, что Престон собирал сведения «о возможности сбыта химических товаров».

В Союзе ревнителей памяти Императора Николая II членами-учредителями в Совет Союза были доизбраны С.С. Ольденбург, Е.К. Миллер, П.К. Кондзеровский, А.И. Русин, С.Н. Вильчковский. Председателем 10 июня избран В.Н. Коковцов.

16 июня на собрании РЦО в честь приехавшего в Париж Т. Обера, С.С. Ольденбург прочитал короткую речь об угрозе коминтерна в отношении всех государств и общей заинтересованности в спасении России от большевизма. В частности, он сказал: «враг остался тем же, как в дни екатеринбургского убийства и массовых казней». Устраиваемые коминтерном, или с его участием, восстания и забастовки во многих странах странах ведут к экономическому разорению. Не от всей угрозы, он от её наиболее опасного сосредоточения, как объявлял Ольденбург, может всех избавить «только русский народ». Вместо вооружённой интервенции Ольденбург предлагал другой способ: «моральная и дипломатическая изоляция большевизма». «В наши дни крестовые походы не импровизируются». Объявление открытой войны «могло бы только отпугнуть народы и правительства» (как будет потом с Хитлером). «Воскресение России не угрожает никому», поэтому Ольденбург надеется на содействие русским всех правых патриотов и националистов. Присутствовали французские единомышленники Т. Обера - Эрлиш, Готро и Одье, которые приветствовали Национальную Россию. Подробная статья об этом собрании, подписанная Sol., вышла 19 июня.