Серый коршун
Шрифт:
Да, этого я не предусмотрел. Как и многого другого...
– Ну, и мне тоже, конечно... Так я – сам себе хозяин, да еще две сотни под рукой. А вернусь – куда? В деревенские стражники?
Тут мне в голову пришла неожиданная мысль:
– Калиб, а хочешь настоящую работенку?
– Это в Микенах-то? – скривился он.
– Нет, не в Микенах! В далекой стране за морем. Золото, женщины – и полно врагов. Наберешь тысячу воинов. Будет мало – десять тысяч!
Он присвистнул:
– Если не шутишь –
Я усмехнулся:
– Называешь меня ванактом? Значит, не признаешь тех, кто в Микенах?
Он явно хотел сплюнуть, но покосился на Тею и ограничился тем, что скривил рожу:
– Да где это видано? Баба и пеленочник – ванакты? И еще вояка твой – Мантос? Ну их к воронам!
– Тогда есть дело...
Я изложил ему кое-что из своих замыслов. Вначале он растерялся, затем задумался, и, наконец, согласился. По-моему, ему даже понравилось.
– Когда все кончится, приходи в Микасу, – заключил я. – Поговорим про работенку.
– Не-а, – ухмыльнулся он. – В Микены не сунусь. Ты сам приходи, вот и поговорим. Да еще вот чего...
Он смерил меня достаточно выразительным взглядом, затем покосился на Тею:
– Ты, конечно, этот... богоравный и все такое, но знаю я нашего брата-наемника... Не вздумай девочку обидеть – голову оторву!
Я обомлел, затем перешел в атаку:
– Какая она тебе девочка, балбес? Богоравная Тея – великая жрица! А ну повтори!
Кажется, подействовало. Детина сглотнул:
– Ну, конечно... Богоравная... Да только, как ни крути, ванакт, она – племяшка моя...
– Калиб – мой дядя, – улыбнулась девушка. – Мамин брат...
Я вновь растерялся, а затем хмыкнул:
– А я-то думаю, откуда у великой жрицы такие знакомые? Будь спокоен, Калиб, сын Тмола, я никогда не обижу твою племянницу.
– Ты спас ее от пытки и костра, – кивнул разбойник. – Так что я за тебя, сам понимаешь, кому угодно... Да только, ванакт, она еще дурочка, вбила себе в голову...
– Дядя! – вскрикнула Тея.
Разбойник смутился и принялся чесать затылок.
...Поляна была вновь пуста. Я грелся у огня – ночь выдалась неожиданно прохладной. Тея, завернувшись в хлену, сидела рядом.
– Больше гостей не будет, о богоравная?
Она покачала головой.
– Завтра ты поговоришь с Теллом. Мне тоже придется кое с кем побеседовать...
Я обнял ее, Тея положила голову мне на плечо и вздохнула:
– Ты снова уедешь, Клеотер...
– Да. Жаль, что я не простой наемник. Женился бы на тебе и пошел помощником к твоему дядюшке. Вдвоем с ним мы бы разнесли всю вашу вшивую Ахияву!
Я шутил, она ответила серьезно:
– Я не хочу, чтобы ты стал разбойником. Боги сделали тебя ванактом.
– Это что – лучше?
– Это
Она встала и поправила хлену.
– Мы войдем через главный вход, ванакт. Все должны видеть, что со мной рядом – Солнце!
– Ты...
Ее взгляд заставил меня замолчать.
– Мы можем больше не встретиться, Клеотер.
– Встретимся! – тут же возразил я. – Первую же дорогу я проложу между Микасой и твоим храмом!
...Мы шли по лесной тропинке. Впереди тускло светились огни. За этот год дорожка, ведущая к главному входу, стала шире. Когда показались бронзовые ворота, мы остановились.
– Ну что, – заметил я, – Солнце и верховная жрица вступают в чертог Реи? Мои сослуживцы сказали бы проще: Ну и девочку оторвал себе, борода!
Тея тихо ответила:
– А в Козьих Выпасах сказали бы: Ну, рыжая! Такого парня подцепила!
И мы оба рассмеялись.
...Проснулся я с рассветом – сработала многолетняя привычка. В небольшое окошко просачивались первые солнечные лучи. Тея спала, отбросив в сторону покрывало. Я осторожно укрыл ее и бесшумно встал, поспешно натягивая хитон.
Мне было немного не по себе. Всю жизнь я покупал женщин – или просто брал их, когда дотягивалась рука. Бедная девочка, она заслужила кое-что получше, чем такой грубый обормот, как я! Не к месту вспомнилась Дейотара, ее ненавидящий взгляд... Впрочем, сейчас дочь Ифимедея меня бы вполне одобрила. Поддержка самой верховной жрицы Реи, как же! Да еще за такую плевую цену!
А если бы я не был ванактом? Не носил проклятый венец? Если бы другого называли Солнцем?
Стало совсем кисло...
– Уже утро, да? – Тея проснулась, протирая глаза и удивленно глядя вокруг. – О Великая Рея! Я пропустила утренний обряд!
– Она недавно забегала, – сообщил я. – Мать богов, в смысле. Смутилась и обещала тебя не беспокоить дней десять.
– Всего лишь? – Тея рассмеялась. – Иди ко мне...
Я рухнул на ложе, закинул руки за голову и стал глядеть в потолок. Тея вздохнула:
– Я тебе уже надоела? Так быстро?
– Это я себе надоел. Как ты еще можешь смотреть на меня? Меня только к скотине пускать...
– Глупый...
– Все верно -дурак. Ну почему так, Тея? Почему ни я, ни ты не можем послать все к воронам, махнуть куда-нибудь...
– О чем ты думаешь, Клеотер? – ее лицо оказалось рядом, губы скользнули по моей щетине. – Ты меня всю исколол... Все очень хорошо, мой ванакт! У нас еще есть несколько дней. А потом ты построишь дорогу...
– Это будет самая широкая дорога в Ахияве, – пообещал я. – Нет, в мире... На каждой станции будут ждать митаннийские кони...
– Но пока они нам не нужны, – прошептала она и вновь оказалась права...