Серый волк, белый конь

Ярошинская Ольга

— Нам нельзя светиться, Лада!

— В смысле?

— Поверь, будет лучше, если все решат, что Змей тебя сожрал. В сказочном мире ты важная фигура. Ты можешь влиять на ход событий, кроить сказку на свой лад. Ты — царевна, тебя все захотят заполучить.

— Хм, это будет новый жизненный опыт, — усмехнулась Лада. — Волк, мне нужен мой конь.

У входа в город стояли два стражника, один из них лениво сделал шаг вперед, когда Лада с Волком подошли ближе, загородил путь алебардой.

— Вход в город пять монет, для торговцев — десять.

— А для царевны, которую

вы отдали на съедение Змею Горынычу? — поинтересовалась Лада. — Я требую проездной!

Лада шла той же дорогой, по которой ее вчера тащили волоком, только теперь радости у жителей поубавилось. Люди шептались, показывали на нее и Волка пальцами, подойти ближе боялись. На площади толпилось с десяток работников. Один из них вкапывал новый столб, свежий, только обструганный, а остальные стояли вокруг и наблюдали, изредка давая советы. Кости убрали, и теперь площадь, словно арену цирка, усыпали опилки. На столб было надето толстое кольцо, от которого тянулась блестящая новенькая цепь. Волк глухо зарычал.

— Палишься, Волк, — сказала Лада, сжав его руку.

Навстречу им уже спешил Главный мужик, как Лада про себя его называла. Он был без шляпы, камзол застегнут не на ту пуговицу.

— Царевна! — неестественно возликовал он. — Какая радость! Почему же Змей не съел тебя?

— Подавился, — мрачно ответила Лада. Она протянула руку с железным браслетом. — Снимите наручники. И приведите моего коня.

Главный вынул из кармана ключ, щелкнул им в оковах, обгрызенных Горынычем, и аккуратно снял браслет с Лады. Он попытался поцеловать ей руку, но девушка гневно ее выдернула.

— Значит, так, — она сузила глаза. — Я спасла ваш вшивый городишко.

— Да, царевна. Мы высоко ценим ваш подвиг во славу Крысограда.

— Крысограда?

— Когда-то давным-давно основатель города заплутал в холмах, он выбился из сил и наверняка бы погиб, если бы не нашел крысиную нору с запасами зерна…

— Лучше б помер, — пробормотал Волк.

— Я требую, чтобы этот столб убрали, — приказала девушка. — Навсегда.

— Но царевна, — замялся Главный. — Это древняя традиция города. Позорный столб используется постоянно — для воров, нечестных продавцов, пьяниц и шлю… неверных жен.

— Вы понимаете, что говорите? — холодно уточнила Лада. — Вы приковали ни в чем неповинную царевну к позорному столбу? Я прикажу Змею спалить ваш город дотла!

— Так он не сдох? — пронеслось по толпе.

— Нет, жив-здоров, и мы теперь с ним друзья, — соврала Лада.

Из-за плеча Главного выступила дородная дама в пышном платье, которое делало ее похожей на торт. Лицо стягивал кружевной чепец, и вся женщина была словно разжиревшая куколка — большие голубые глаза с загнутыми ресничками, маленький ротик розовым бутончиком, круглые щечки. Она всплеснула пухлыми ладошками и взяла Ладу под локоток.

— Пройдемте со мной, царевна. Ох, и намаялись вы, ох, и напугались. Вам надо передохнуть, искупаться, переодеться, столб уберем, все как пожелаете, поставим вам памятник из чистого золота…

Лада, загипнотизированная умиротворяющим бубнежом, шагнула вслед за дамой и вдруг услышала звон копыт по мостовой.

Конь скакал ей навстречу, белая грива развевалась.

— Беленький! — бросилась к нему на шею девушка. — Лошадка моя! Беляшик! Беляш!

Конь потерся головой о плечо Лады, благодарно фыркнул, гарцуя золотыми копытами по брусчатке.

— Иван звал его Северным Вихрем, — буркнул Волк. Он хмуро осматривал горожан, высыпавших на площадь. — Пойдем отсюда, Лада, а?

Девушка запрыгнула на Беляша, галантно согнувшего передние ноги, чтобы стать пониже, и поехала за дамой в чепце.

— Отдохнуть нам не помешает, — сказала она Волку, и тот пошел за белым хвостом коня, недовольный и мрачный. Маленькая собачка сунулась было к нему, оскалив зубы, мелкие и острые как у крысы, но тут же, взвизгнув, умчалась.

Лада нежилась в огромной круглой ванне, собирая пену ладошками. Высокий сводчатый потолок был расписан умиротворяющей пасторалью — фигуристые пастушки, кудрявые овечки. Стены комнаты, покрытые глянцевой молочной плиткой, запотели. У зеркала примостился столик, весь уставленный бутылочками и душистыми пузырьками. Лада вытянула ноги, чувствуя, как расслабляются мышцы в теплой воде. Если б еще рядом не крутилась дама в чепце, было бы вообще чудесно.

— Хотите травяного чая? Конфеток? — предложила дама.

— Давайте, — милостиво согласилась Лада. Она отхлебнула из изящной белой чашки, выбрала конфетку из хрустальной вазочки, что появилась рядом.

— Спутник у вас необычный, — заметила дама. — Видный мужчина, и что-то в нем прячется такое хищное, опасное.

— Что есть, то есть, — согласилась Лада.

— А куда вы направляетесь?

— Спасать Ивана-царевича, — легкомысленно сболтнула девушка, взяв еще одну конфетку.

Рука тетки, добавлявшей в ванную горячую воду, дрогнула, и Лада дернула ногой.

— Горячо! — капризно сказала она.

— Простите, царевна.

— Оставьте меня одну, — приказала Лада, небрежно махнув рукой, она полагала, что именно так делают высокородные особы.

Женщина, мелко кланяясь, попятилась к двери и исчезла. А Лада откинула голову на бортик и закрыла глаза. Когда вода остыла, девушка выбралась из высокой ванны. Она вытерлась полотенцем, надела одежду, разложенную на пуфике, и посмотрела на себя в зеркало. Она постояла так с минуту, а потом со вздохом стащила с себя алое, расшитое синими и белыми оборками платье, и натянула привычные джинсы и рубашку. Пусть Волк воет на нее сколько влезет, но этот цирковой шатер она на себя не наденет.

Вскоре в дверь постучалась служанка — маленькая, остроглазая, юркая как мышка — и сообщила, что кушать подано. Лада нацепила на плечо сумочку Бабы Яги и пошла за ней. Посреди комнаты, куда вошла Лада, стоял длинный стол, укрытый белой скатертью. Блестело столовое серебро, пускали блики пузатые кувшины, свечи мерцали, отражаясь в хрустале. Волк сидел за столом, волосы на его голове пушились и выглядели мягкими и плюшевыми, как шерсть британского кота. Он явно повеселел, и, судя по тому, что на его тарелке высилась груда костей, успел неплохо подкрепиться.