Серый волк, белый конь
Шрифт:
— Приворотная, — пояснил он.
Лада взяла шарф у Волка, понюхала — пахло едким потом и блинами — и швырнула шарф в повозку.
— Как ты догадался? — спросила она.
— Это обычный прием троллей. Вообще-то у нас за ворожбу и под суд попасть можно, и руки лишиться, хотя сложно вину доказать. А вот в вашем мире в привороты не верят, и ответственности за них никакой. Понимаешь, к чему я клоню?
— То есть Женя мог меня приворожить? И поэтому я в него влюбилась? Да как же так! — возмутилась Лада.
— Тише, тише, — Волк снова обернулся. — Скорее
— Да он полквартиры вынес!
— А что-нибудь личное, ценное?
— Откуда ты знаешь, Волк? — снова удивилась Лада. — Драгоценности мои прихватил. Там их было с гулькин нос, я поэтому не возмущалась. Рукой махнула, да и все. А осадочек остался. Я потому и согласилась к нему в гости поехать — хочу вернуть свое!
— А среди украшений не было чего-нибудь старинного? Бабушкин подарок, оберег рода?
— Нет, — покачала головой Лада. — Все из магазина, новенькое.
— Странно, — задумался Волк. — Что-то тут все же не чисто. Понимаешь, какое дело, в нашем мире разводов не бывает. Если уж любовь, то навсегда. И тролль бы от тебя не отстал. Вывод — он получил то, что хотел. Вряд ли это магазинные цацки. А теперь ему снова что-то надо. Ты, вот что, шарфик его намотай, сделаем вид, что подействовал приворот. Усыпим бдительность. Так и узнаем, чего он замыслил.
— А может он меня любит? — предположила Лада.
— Лада, ты очень симпатичная. У тебя милая улыбка, обалденные глаза. Ты легкая на подъем и веселая. От тебя запросто можно потерять голову, — выдал Волк.
— Вот спасибо, завалил комплиментами, — смутилась Лада.
— Но тролль не может этого оценить. Не хватает тонкости душевной организации, — оборотень неопределенно взмахнул рукой в воздухе.
Лада вспомнила, как едко Женя оскорблял ее, собирая вещи: тухлая моль, беззубая мышь и чахлый воробей — она так и не сумела забыть эти цветистые эпитеты.
— Ладно, — помрачнела она. — Ты прав. Что-то тут не чисто.
Лада сурово намотала на шею шарф, и ей сразу захотелось его снять — стало душно, шерсть колола нежную кожу на шее, запах пота раздражал ноздри. Зато мыслей о кресле-качалке у печи больше не было. Лада злорадно улыбнулась. Еще посмотрим — кто кого!
В Болотошках Женя въехал на широкий двор, огороженный низким плетнем. Дом вырастал из бурьяна, словно старый гриб. Крыша обросла мхом, по стенам вился узор плесени.
— Добро пожаловать! — Женя помог Ладе спрыгнуть с коня, поправил на ней шарф. — Вот и мой дворец.
Лада с сомнением покосилась на дырявое крыльцо, но тут же опомнилась:
— Здесь так мило!
Тролль довольно хмыкнул, бросил вожжи Проше, а сам распахнул перед девушкой двери.
— Конечно, не хватает женской руки, — сказал он. И Лада, войдя внутрь, поперхнулась
— Да, пожалуй, дому не хватает хозяйки, — выдавила она из себя.
— Приберешь?
— Я ведь тут гостья, — улыбнулась Лада, усевшись на единственный стул. Интересно, если бы Волк не вытащил приворотную иголку, она бы уже размахивала шваброй в этом бардаке?
— Я по деревне прогуляюсь, — Проша заглянул в дом, выпучил от ужаса глаза и исчез.
— А я останусь, — Волк обошел комнату, ткнулся в еще одни двери, но тролль загородил ему дорогу.
— Там опочивальня, — сказал он. — Может, тоже погуляешь? Собачкам вроде полезно, вечерний променад…
— Нет, — оборотень уселся прямо на пол у ног Лады, — мы есть хотим.
Тролль нахмурился, открыл шкаф, вытащил оттуда колбасу, завернутую в промасленную бумагу, краюху хлеба. Из-под стола достал бутыль вина, щедро плеснул в три стакана мутное бордовое пойло. Они поужинали втроем в полной тишине. Лада и Волк к вину не притронулись. В конце концов тролль сослался на какие-то важные дела, предложил девушке устраиваться в его комнате, Волку выделил драное одеяло и отправил в сарай, а сам спешно исчез.
— Значит, так, — сказал Волк, вернувшись в дом. — Ты тут осмотрись, поищи свои украшения, а я за ним. Посмотрю, что за дела такие у него среди ночи.
— А догонишь?
— Обижаешь, — ухмыльнулся оборотень, и глаза его в сумерках вспыхнули оранжевыми огоньками. — По запаху найду!
Волк растворился в ночи, а Лада пошла в опочивальню, как назвал Женя унылую комнату, в которой стояла широкая кровать, рядом — комод, а единственным украшением на стене был портрет бабы Яги. Она сурово смотрела прямо на Ладу, и под взглядом бывшей свекрови девушка поежилась. А потом показала портрету средний палец и принялась за поиски.
Волк крался вдоль низких плетеных заборчиков, увенчанных глиняными горшками. Гасли огни в окнах, громко вздыхали коровы, устраиваясь в теплых хлевах на ночлег. Отчаянно залаяла собака, почуявшая запах оборотня, и тут же взвизгнула, получив пинок от хозяина. В деревне пахло дымом, жареным луком и гречкой. Оборотень сглотнул набежавшую слюну. Желудок крутило от колбасы, которой его попотчевал тролль. Серый чуял его запах — кислый, едкий, ни с чем не спутаешь. Он вился над Болотошками так явственно, указывая, куда пошел тролль, как будто кто-то пролил для оборотня дорожку из кислых щей. Мимоходом Волк отметил след Проши — по всему выходило, что балбес отправился к пруду — оттуда тянуло свежестью и прохладой. Запах тролля повернул к последнему дому на улице. Волк задержался на мгновение, принюхался — собак нет — и бесшумной тенью перепрыгнул забор. Он обошел дом, осторожно заглядывая в окна, а потом приник к стене. Тролль был там, и не один.