Серый
Шрифт:
Торис покачал головой:
– Еще до удара об землю отключился мозг, за чем последовала остановка сердца. Если
это так, мы можем попробовать снова его запустить.
– Запустить? Ты хочешь, чтобы оно ожило? Зачем?
– Мейстры сказали, что она выглядела как обычный человек. Да и ее прыжок
свидетельствует о том, что она подвержена чувствам. Если мы изучим ее более детально, возможно, сможем узнать что-то еще.
–
– Я уже несколько раз пробовал использовать для этого дефибриллятор, но ничего не
добился. Скорее всего, для этого нужен более сильный электрический заряд. Например,
молния.
Пейн
Пейн настолько привык доверять Аресу, что, не раздумывая, сделал бы все что угодно, если бы тот попросил.
Арес сидел в кресле, поигрывая в руках бокалом с вином, плотно сжав губы, на его лбу залегли глубокие морщины. В камине негромко потрескивали поленья, но Пейн совсем не ощущал тепла.
– В конечном итоге нам все равно предстоит это сделать, - проговорил он вслух.
Арес выронил бокал, и тот бесшумно покатился по ковру, оставляя на светлой ткани
темно-багровые пятна. Затем он поднял на друга темные миндалевидные глаза, но Пейн
заметил только глубокие синяки и бледное осунувшееся лицо. В последнее время им
пришлось несладко.
– Я знаю.
– Но от этого не становится легче, верно?
Пейн подошел к бару и плеснул в стакан виски.
– Лучше сделать это как можно скорее и забыть, - голос Ареса казался совершенно
бесцветным, словно из него выпили все эмоции.
Арес снял со стены один из древних мечей в ножнах:
– Тогда пошли.
За столько лет ему пора было уж научиться доверять другим.
В последнее время набеги черных стали большой редкостью, но когда они все же
случались, кому-то приходилось заметать следы. Пейну и Аресу все чаще приходилось
этим заниматься.
Нашествие черных распространялось, как хворь, начав с окраин и медленно
продвигаясь к сердцу городу. У улиц больше не было названий, вместо этого им
присваивали номера, означавшие степень опасности. Первая северная, находившаяся
ближе всего к северным вратам, затем вторая и так далее. Из нынешнего поколения серых мало кто знал о том, что некогда город был едва ли не вдвое больше теперешнего, но
совет вынужден был оставить половину города за стеной, чтобы защитить от черных тех, кто оставался в середине. Только мейстрам разрешалось выходить
возвращаться обратно.
Нужно было приложить множество усилий, чтобы добраться от границы королевства
сюда и преодолеть стену. Пейн вполне понимал причины, толкавшие черных на грабежи. В королевстве не было антибиотиков и хороших лекарств, техники, фонарей и многих
вещей первой необходимости. Многим не хватало чего-то более экзотического: выпивки, сигарет и наркотиков. Поэтому особенно часто здесь можно было встретить молодежь.
Мейстры давно привыкли действовать независимо от того, кто перед ними: мужчина,
старик или ребенок. Правила для всех были одинаковыми: нарушение гражданскими
границы карается смертью.
Этой ночью им придется снова стать мейстрами.
Когда-то Пейну нравилась такая жизнь - наполненная адреналином, драками,
убийствами. Тогда все было просто и понятно, а после удачной выполненной работы на
душе появлялось темное чувство удовлетворения.
Теперь единственное, что он чувствовал после окончания, - давящую пустоту.
И все же основная часть, располагающаяся между началом и завершением, до сих
приносила ему некое удовлетворение. Пейн был охотником, и, как любому хищнику, ему нравился процесс охоты.
Нужно было быть первоклассным охотником, чтобы читать следы так, как это делал
он. Самые мелкие, ничем не примечательные на первый взгляд детали в его голове ловко складывались в единую картинку, подходя друг к другу, как детали головоломки. В этом
с ним не мог сравниться никто, даже Арес.
Следуя за знаками, он все ближе подбирался к своим жертвам. По характеру следов он мог сказать, что их было трое. Один просто громил все, что попадалось на глаза, другой
действовал более осмотрительно, оставляя на углу каждой улицы своеобразный знак:
зарубку, характерную вмятину на машине, надпись баллончиком. Все эти знаки
настолько органично вписывались в картину разрушенного города, что кто-то, знающий город не так хорошо, вообще бы их не заметил. Но память Пейна по части запоминания
деталей была исключительна. И чем меньше были эти детали, тем глубже они впечатывались в его сознании. Третий вообще практически не оставлял никаких следов, по крайней мере видимых.
С Аресом Пейн общался беззвучно, с помощью знаков и мимики, почти никогда не