Сесиль Родс и его время

Давидсон Аполлон Борисович

А Оливия Шрейнер, крупнейшая южноафриканская писательница? Благодаря Оливии Шрейнер в 1897 году мир увидел фотографию виселицы с повешенными африканцами и улыбающимися палачами — родсовскими «пионерами». Вряд ли кто-нибудь так яростно обличал Родса, как эта ничего не боявшаяся женщина.

Но кем он был для нее? Не авантюристом, не нуворишем. Нет, скорее Мефистофелем. Он ей казался великим даже в своих злодеяниях. Она писала: «Я поясню свой взгляд на Сесиля Родса следующей притчей: представьте себе, что он умер, и, конечно, черти явились, чтобы увлечь его в ад, которому он принадлежал по праву. Но оказалось, что он так велик, что не может пролезть ни в двери, ни в окна,

и тогда пришлось поневоле взять его на небо».

Вести о Родсе да и отголоски легенды о нем, разумеется, донеслись до России. Это тем более интересно, что никак не упомянуто в зарубежных биографиях Родса. В России его имя известно было очень широко, во всяком случае на рубеже прошлого и нынешнего столетий, в годы англо-бурской войны. Тогда не выходило газеты без сообщений с Юга Африки, и редкое сообщение обходилось без упоминания Родса.

Осуждали его решительно все, хотя и очень по-разному. Социал-демократы — как империалиста. Многие из тех, кто стоял в стороне от политики, — просто за жестокость к слабым. А черносотенцы, враги английского «гнилого либерализма», — как представителя ненавистной Британии.

Но к осуждению примешивалось нередко такое же изумление, как у Марка Твена и Оливии Шрейнер.

«Никогда еще ни один человек не навлекал на себя столько проклятий и не возбуждал к себе такую ненависть у всех народов, как Сесиль Родс, но в то же время, никто, как прежде, так и теперь, после его смерти, не мог упрекнуть его в том, что он преследовал узкие своекорыстные цели… Потерпев неудачу, он не прятался за чужую спину и не прибегал ни к каким уверткам для своего оправдания, не взваливал вину и ответственность на других… Он действительно представлял гигантскую фигуру в прямом смысле этого слова. Из него можно сделать и героя и бандита, смотря по тому, с какой точки зрения взглянуть на него». Так писала известная журналистка и этнограф Э. К. Пименова в очерке «Сесиль Родс. Капский Наполеон», который она в начале нашего столетия публиковала не раз.

И Влас Дорошевич, еще более известный журналист, считал, что «весь патриотизм капитализма» нашел в Родсе «свое олицетворение», и посвятил ему очерк под похожим заголовком: «Наполеон нашего времени».

Вот донесение русского генерального консула в Лондоне о положении в Родезии, посланное в Петербург в 1899 году. Консул отмечал, с одной стороны, «несостоятельность» родсовских методов управления, а с другой — их «несомненно блестящие результаты». И перечислял: сооружение более трехсот миль железнодорожных путей и телеграфных линий, создание семи городов и т. д. [143]

143

Унгерн-Штернберг P. Заметки о Родезии (Донесение генерального консула в Лондоне). — Сборник консульских донесений, вып. I. СПб., 1899, с. 12–13.

Родса не обошли и самые низкопробные издания — литературное чтиво тех лет. Ему был, во всяком случае отчасти, посвящен один из тех российских бульварных романов, что выходили в начале нашего столетия три-четыре раза в неделю тоненькими выпусками в цветастых обложках, по пятачку за штуку. Назывался он «Роза Бургер, бурская героиня, или Золотоискатели в Трансваале». Каков же там Сесиль Родс? Отчим бурской героини, злой гений Южной Африки. Красавец лорд в центре блестящего общества. Король Кейптауна.

Или брошюра «Новый Наполеон из южноафриканской войны Трансвааля с Англиею». Ее автор С. И. Глебов (Гнедич) выпустил множество брошюр, да

каких! «Плешивый Петербург и гигиена головных покровов. Книга полезная для всех», «Гигиена жизни, или Как прожить целые сотни»… Как же силен был ажиотаж вокруг имени Родса, если поспекулировать на нем счел выгодным даже автор «Плешивого Петербурга»! Он страшно клеймил Родса, «этого отъявленного… человека», как и вообще всю Англию. «Англия — страна торговая, совесть у нее — такая же», так что «понятно и чувство омерзения к Англии». А буры — «они все православные и в высшей степени набожный народ». Но даже и в этой грошовой брошюрке Родс — новый Наполеон!

Деяния и личность Родса обсуждались и в наиболее солидных столичных журналах, таких, как «Русское богатство» и «Мир божий». О Родсе писал известный публицист и социолог, либеральный народник С. Н. Южаков, поминал его в одной из своих первых работ молодой Тарле. Шкловский-Дионео писал о Родсе во многих статьях и в лучшей из своих книг — незаслуженно забытых «Очерках современной Англии». Там в разделе «Империализм» он назвал Родса первым в ряду верховных жрецов «Капища Мамоны» — фондовой биржи.

Многие передовые люди тогдашней России в своей оценке действий Родса приближались к характеристике, которую впоследствии дал Родсу В. И. Ленин.

…Преодолена ли на родине Сесиля Родса легенда, сложившаяся вокруг его имени? Б наши дни о мнении официальной Англии можно судить по речам лорда Сомса, последнего губернатора Южной Родезии, в связи с церемониями провозглашения ее Республикой Зимбабве в 1980 году. Объявляя о конце Родезии, лорд Сомс провозглашал хвалу Родсу. С этого имени он начинал свои речи и заслугой Родса назвал основы всего, что официальная Великобритания объявила достижениями своей политики в Родезии-Зимбабве: «Девяносто лет экономического прогресса, развития науки и государственного порядка, с одной стороны, просвещения и распространения английского языка — с другой». [144]

144

Lord Soames. From Rhodesia to Zimbabwe.
– International Affaires, 1980, № 3, p. 417.

После краха родезийского режима, летом 1980-го, массовый журнал «Лондонские иллюстрированные новости» провел дискуссию об исторической роли Родса. В основном, самом большом по объему письме, опубликованном редакцией, Родс выглядит как национальная святыня, провидец будущего, человек, никогда не отступавший от «трех принципов: мир, справедливость, свобода». «Родс остается для меня одним из величайших людей в истории человечества, в немалой степени благодаря тому, что он, находясь на вершине богатства и власти, был готов рисковать своей жизнью ради спасения и развития тогда еще неприметного, находившегося еще в эмбриональном состоянии народа Центральной Африки…»

Но в «Лондонских иллюстрированных новостях» высказаны и иные мнения. Автор другого письма, признавая, что Родс был «человеком замечательным», сомневается, можно ли его считать «носителем цивилизации», и задает вопрос: «Разве так уж надо было захватывать Африку от Каира до Кейптауна?..»

Пришло письмо и из южноафриканской Республики Ботсваны (в колониальные времена — Бечуаналенд, первое «приобретение» Родса). У автора «вызывают печаль и гнев» славословия Родсу. Он пишет, что если такие славословия еще и возможны в самой Англии, то в Африке они совершенно неприемлемы. Они оскорбительны для тех, на чьи земли «Сесиль Родс и его приспешники пришли как захватчики».