Сесиль Родс и его время
Шрифт:
В июне и первой половине июля англичане разорили страну к северу от Булавайо. Но главный оплот восстания находился к югу, в горах Матопо. Туда отступили повстанческие отряды, окружавшие Булавайо. Туда направились и главные английские силы.
Вскоре оказалось, что тут, в Матопо, англичанам нечего рассчитывать на скорую победу. Конечно, голод был мощным союзником. Но во-первых, сколько-то продовольствия в горах было припасено, хотя и немного. Главное же, скалы давали ндебелам возможность обороняться долго.
А воевали ндебелы, как говорилось в английских сводках, «с величайшим неистовством».
На следующий день англичане попытались напасть на полк Бабияна. Этот индуна, когда-то ездивший и Англию к королеве Виктории, а теперь глубокий старик, был одним из вождей восстания. Его воины умело использовали естественные укрепления горного кряжа, и англичанам пришлось удовольствоваться тем, что они взорвали динамитом несколько пещер с мирными жителями. В официальной телеграмме в Лондон говорилось: «Результаты неудовлетворительны. Потери врага очень малы, очевидно — 50 человек. Моральный эффект сражения сомнителен».
Не припомню, чтобы Киплинг, столь часто цитированный на страницах этой книги, писал прямо о воинах-ндебелах. Но к ним вполне справедливо отнести его слова о суданцах, в те же годы сражавшихся с англичанами на другом участке полосы Кейптаун — Каир.
Мы пьем за вас, Фуззи-Вуззи, за миссис и за малышей! Нам дали задачу — разбить вас, и, конечно, мы справились с ней. Мы били по вас из Мартини, жуля в честной игре, Но в ответ на все это, Фуззи, вы нам прорвали каре! Мы пьем за вас, Фуззи-Вуззи, за Судан, где родной ваш дом! Вы были темным язычником, но первоклассным бойцом, Оттого, что вы, Фуззи-Вуззи, с головою, как стог на дворе, Черномазый бродяга, прорвали британское каре.О схватках с ндебелами Родс знал теперь не как в 1893-м, не по донесениям. Сейчас он сам стоял во главе отряда в двести пятьдесят человек. Его не считали человеком храбрым, и ему, наверно, дорого стоил даже не такой уж большой риск быть убитым в случайной схватке.
Еще в мае, за час до того, как его отряд выходил в путь к Булавайо, он отправил письмо сэру Харкурту, главному судье на процессе по набегу Джемсона. Письмо очень сентиментальное и, пожалуй, странное для 43-летнего мужчины, тем более такого жестокого, как Родс. Он просил Харкурта понять: «Я пытался объединить Южную Африку, и у меня не было никаких эгоистических мотивов». Родс просил сжечь это письмо, если он останется жив. Ну а если нет, то чтобы Харкурт, сидя в гостиной и покуривая, вспоминал последние слова его, Родса.
Что же, на самом деле Родс жил в ожидании смерти? Или это была игра, и он хотел тронуть сердце старого судьи? И вообще, почему он написал именно Харкурту? Может быть, потому, что от Харкурта в немалой степени зависел если и не приговор, то во всяком случае моральная оценка действий Родса. И была опасность, что Харкурт не будет выгораживать Родса в той мере, в какой ему, Родсу, хотелось бы. Назвал же его Харкурт «способным, но нечестным»!
Еще в начале мая Чемберлен просил Родса и Бейта
Свое письмо Харкурту Родс писал два дня, 13 и 14 мая. Может быть, оно слишком долго шло к Харкурту, а может быть, недостаточно тронуло сердце старого судьи, слышавшего и не такие признания. Во всяком случае 21 июня 1896-го Харкурт написал Чемберлену: «Пока Родс остается директором-управляющим, в Южной Африке не будет мира».
Двадцать шестого июня Родса вывели из состава директоров Привилегированной компании. А ведь это было главное детище всей его жизни! Любимое.
…В те же дни, в двадцатых числах июня, началось восстание племен шона в восточных округах Южной Родезии. «Вся страна вокруг Солсбери восстала», — сообщалось в донесении из Солсбери от 23 июня.
Еще одна опора уходила из-под ног Сесиля Родса. Весь мир знал с его слов, что завоеванием Родезии, свержением «кровавой тирании» Лобенгулы он спас «миролюбивых» шонов от «кровожадных» ндебелов. А теперь шоны вслед за ндебелами поднялись против своего благодетеля!
И если восстание ндебелов и шонов затянется, акции Привилегированнои компании совсем упадут, весь этот громадный биржевой мыльный пузырь лопнет! Родсу припомнят и его собственные заявления, что не генерал, присланный из Англии, и не офицеры королевской армии руководили операциями по подавлению, а он, Родс. Если сам руководил, то и свалить не на кого!
В Кейптауне его ждет комитет по расследованию набега Джемсона, а в Лондоне — парламентское расследование. Суд!
И даже сюда, в его Родезию, прибыл заместитель британского верховного комиссара Южной Африки, чтобы расследовать положение дел.
Но может быть, самое главное, чего он боялся, — что память о нем, слово «Родезия», только-только успев появиться на картах мира, так и не сумеет удержаться… Его имя! Он нервозно говорил:
— Ведь нельзя же изменить этого! Невозможно переменить название. Слыхали вы когда-нибудь, чтобы название страны меняли?
Да, Родс тогда понял всю справедливость пословицы, что беда не приходит одна. Да еще от проклятой малярии никак не избавиться. Трясет… Сердце все время напоминает о себе. И почти никого из близких людей нет рядом. После злосчастного набега почти все они в тюрьме, под следствием… По словам одного из его биографов, он даже думал о самоубийстве. [159] Вероятно, это преувеличение. У него оставались еще и покровители, и последователи, и, главное, деньги.
Но все же для спасения всего, что он считал делом своей жизни, нужны были чрезвычайные действия. Какие… какие?
159
Millin S. G.Op. cit., p. 305.
Завязать переговоры с ндебелами? Ой как трудно! Они хорошо помнили войну 1893-го, когда одно посольство Лобенгулы за другим бесследно исчезали, «по ошибке» расстрелянные родсовскими «пионерами».
Начались попытки установить хоть какой-то контакт. Наконец посланцам Родса удалось встретиться с несколькими индунами. На предложение прекратить сопротивление индуны ответили:
— Почему мы должны сдаваться? Мы держимся крепко и отбрасываем белых каждый раз, когда они нас атакуют… Если белые устали от борьбы, они могут прийти и сдаться.