Сессия в условиях Талига
Шрифт:
– Потом! Робер, кое-что случилось… Ты мне нужен прямо сейчас!
Что было дальше, помнится плохо – все поездки и разговоры слились в одно сплошное темно-серое пятно. Наверное мой организм таким образом отходил от ударов, потрясений, отравленной неизвестной гадостью воды, и прочих пережитых неприятностей. Альдо не подгонял, Робер был молчалив и угрюм, один Люра веселился за десятерых. Впрочем, я почти ни с кем не вел бесед – слишком плохо мне было первое время. Когда пришло время очнуться, я узрел… Лаик. Словно и не уезжал отсюда. Следующим открытием стало то, что я сидел на Соне. Когда только верная лошадь вернулась.
–
Значит, мы все-таки внаглую вторглись в Олларию, а я из-за плохого самочувствия все проморгал. Но почему нас не встретил монсеньор со шпагой и отрядом кэналлийцев? Ах, да… он же не в Талиге сейчас. Грустно, грустно…
Сона захрапела и заупрямилась, пятясь назад от мостика. Ну а что поделать, девочка, надо идти, я вот тоже не хотел становиться правой рукой самозванца, а пришлось встать под его знамена. Отчего-то стало очень стыдно, горячий румянец залил щеки.
– Альдо, а почему именно тут остановились? – спросил я, когда разряженный блондин подъехал.
– Здрасте! Как это – зачем? Ты ведь сам предложил, не помнишь?
– Не помню, – пришлось признаться.
Потом Альдо остался, а я с отрядом поехал проверять состояние “загона”. Другие лошади тоже, подобно Соне, выражали недовольство. Что же за нечисть здесь живет? Я сглотнул. Но нечего ныть – пора ехать в распахнутые ворота. Лаик ждет. Ничего не изменилось на заросших омелой и прочими мрачными растениями. Неспроста я встретил Эстебана и Константина – то было напоминанием об этой грядущей позорной победе. Мы выиграли лишь по той причине, что у Люра перемкнуло в голове какие-то механизмы. Не знаю, почему, но я разделял настроение Робера и не радовался. Я оглядел засыпанную листьями аллею – конечно, никто не догадался их убрать. Два года прошло с того дня, как я въехал в эти ворота с Эйвоном, а теперь вернулся предателем и мятежником. Грустно и обидно.
– Сударь, какие будут распоряжения?
– Едем к дому. Скорее всего, там никого нет, но проверим…
В доме была стужа и были слуги с остренькими крысиными лицами. А больше никого. Все разбежались, кроме них. Значит поговорка про бегущих с корабля крыс будет не в тему. У того, что вышел мне навстречу, я узнал, что “господа изволили уехать”.
– Ох. К вечеру сюда приедет Его Высочество Альдо Ракан, – грустно сообщил я. – Постарайтесь приготовить хорошие ужин и апартаменты, протопите помещение. Он любит все острое и жареное.
Угу. Надо накормить белоштанного чесноком, которым так несет от Карваля. Забавно было бы. Жаль, только, что с капитаном отношения не заладились.
– Будет исполнено. К которому часу явится Его Величество?
– К семи часам, – мой голос был полон безысходности и печали.
Комментарий к Глава 42. Как вернуться победителем В ругательстве “Блять” передан общий смысл, а не конкретика.
====== Глава 43. Как грустны неожиданные встречи ======
Дни шли медленно и тоскливо, я выздоравливал после полученных травм, но легче на душе нисколько не становилось – как Альдо не вещал бодрым тоном напыщенного барана в парике о свободной Талигойе. Вскоре до нас дошла весть, что потомок Франциска Оллара арестован в собственном дворце. Конечно, король он так себе, но, когда дошли до меня эти сведения, стало грустно. Одна радость, что погода улучшилась – прекратились проливные дожди, посеревшее небо стало голубым, засветило
В “загоне” было весело – это открылось мне сразу. Робер ворчит на Люра. Карваль ворчит на Люра и Альдо. Альдо делает вид, что ему все нипочем, а потом по вечерам тихонько жалуется мне и Роберу, как его загрузили своим недовольством южане. Впрочем, Карваль и правда малость обнаглел, но это уже его дело. Я пробрался в Талиг, мне нужен монсеньор. Срочно. Взять его под руку и вести в особняк, а уж там письмо найдем.
Глядя на себя в зеркало, я грустил. Вспомнился первый день в Лаик и осколок острого стекла в полотенце – теперь же я был здесь не унаром, а гостем. И все равно я чувствовал себя не в своей тарелке. Жаль, Константин тогда не сказал, что я предатель – выдал бы чистую правду. Одеваясь и умываясь, я растягивал время и мучительно размышлял над тем, с каким государственным переворотом у меня ассоциируется это восстание. Ничего дельного в голову не пришло – ведь я не знал о том, что произошло в столице.
Грохнул выстрел, означающий сигнал сбора. Печально вздохнув, накинул плащ, с кислым видом побрел на террасу. Отдернул Сону от Дракко, а то игривой кобылице пофлиртовать захотелось. И тут нас с Робером огорошил Альдо Ракан. Подъехав к нам, белоштанный “принц” улыбался так, как улыбаются маленьким детям взрослые-затейники на праздниках.
– Вы никогда не угадаете, что у меня есть! – самодовольно сообщил он.
Да ладно? А Снегурочку не предложит позвать хором?!
– Ну? – буркнул я кисло.
– Что? – Робер наклонил голову.
Жестом фокусника, пусть и не совсем умелого, Альдо вытащил из карманов Клемента и Энн, протянул нам их на ладонях, широко при этом улыбаясь. И в этот момент я понял, что победа одержана не зря. Моя девочка жива и здорова! Правда не совсем радостна. Ну еще бы – поживи столько времени в чужом кармане… Но, надеюсь, они с Клементом неплохо провели вместе время.
С Альдо разговаривать не особо хотелось – я просто поблагодарил его за то, что он все это время охранял крысиков, а затем поехал перекинуться парой слов с Люра. Этот товарищ меня на положительные эмоции тоже не слишком вдохновлял, но из двух зол… Заодно узнал, что Айрис при дворе.
– Ой, здорово, – обронил я растерянно. – Она молодец.
И то верно – просто умница. Я-то первое время беспокоился, что ее отошлют в Надор, а оно вот как вышло. Так же растерянно улыбаясь и думая об участи Айрис в Багерлее, откуда ее по словам Симона недавно выпустили вместе с Катариной, я слушал разговор Робера и Люра. И не вникал ни во что. Просто не хотелось.
Так же бездумно я поехал вместе со всеми на поле, куда пригнали арестованного короля и некоторых Лучших Людей. Фердинанд выглядел жалким и подавленным.
– И это называлось королем! – фыркнул Альдо.
Сам хорош! Но я не мог отвести взгляда от одного из тех коленнопоклонных, кто был схвачен вместе с Фердинандом. Молодой человек, темноволосый и смуглый, сощуренные зло глаза, ухмылка. Твою мать! Эстебан! Увидев Альдо, он единственный вскочил с колен и тут рухнул на отсыревшую землю от пинка какого-то южанина. Тут были и солдаты из гарнизона и люди Валентина. Лиловые…
– И это называется принцем! – выдавил Эстебан, давясь горьким смехом.