Сестра
Шрифт:
И к Ванечке гости тоже зашли.
Алексей не побрезговал, на край кровати больного присел, расспросил, чему мальчик учится, узнал, что иноземным языкам, да чтению, да цифири, задумался, и спросил:
— А пять умножить на семь сколько будет?
Ванечка минут пять соображал, потом ответил, что тридцать пять. Софья про себя фыркнула. Счету он учится. Десять лет парню, кабы не больше, а по знаниям на уровне пятилетнего ребенка. Зато теперь молитвы все знает. И мать его наверняка постами и праведной жизнью заморила. Нет, надо мальчишку забирать.
Сами справимся, благодарю покорно.
Гости побыли еще немного и откланялись. А Феодосия, проводив их и успокоив домашних (Ванечке пришлось пообещать, что как только он оправится, так и в Дьяково сразу же поедет), села писать письмо протопопу. И душа ее впервые за долгое время была спокойна.
Ежели царевич старой верой не брезгует, может, и не одолеет антихрист Русь — матушку?
С двуперстием и троеперстием идея была Софьина. Она вообще последнее время заинтересовалась этим вопросом, а то ж… Раскол в любом деле — штука такая, ненужная, а уж в религии…
Это в двадцать первом веке хоть коли религию, хоть не коли, там процент верующих еще меньше процента думающих и действующих. А здесь, когда каждый твердо знает, что Бог есть — ой, ё, шире вселенной горе моё…
Любой раскол будет аукаться еще не одно десятилетие, а то и столетие. И вы мне скажите, кому это таки выгодно? Однозначно — не России.
Нет, теорию Великого Заговора мы пока выводить не будем, информации не хватает. Но подозрения всегда при нас. А вдруг? Кругом враги!
Софья даже и не задумалась — не страдает ли она манией преследования. Не страдает. Наслаждается.
А боярыня Морозова была необходима. Во — первых, если одна баба упорно держалась против государства несколько лет, значит грех ее талант расходовать попусту. Она и на службе отечеству себе врагов найдет, и бороться будет уже с ними, а не с родным царем. Во — вторых, важно было, чтобы протопоп не просто приехал, а уже соответственно подготовленный. А тоже — нечего бороться с государством!
Бороться данный протопоп будет исключительно с теми, на кого Софья укажет. В крайнем случае — Алешку попросим указкой поводить а то ж…
Если его просто так вызвать, царским указом — наверняка приедет в боевой форме бешеного дикобраза. Как же, официальная власть, утеснители, никонианцы, антихристы…
А вот если ему духовная дочь отпишет, да еще покрасивее…
Софье очень хотелось, чтобы сладилось.
Лучшее, что может быть у бизнесмена — это его команда. А дальше… дураки собирают подчиненных, умные — соратников. Дело за малым — сделать из протопопа соратника.
Справимся?
Попробуем… Софья улыбнулась и затеяла в карете игру в 'камень, ножницы, бумага…'
Да, она уже давно подметила, что Софья умнее, чем старается казаться. И что?
Трагедии в этом она не усматривала. Дети бывают разные, если Сонюшка умнее других — так что теперь? А ничего. Молчать, опекать ребенка и помогать в ее замыслах, пока ведь она ничего страшного не совершает, просто вырвалась из терема, Алёшу утянула, ее вот — и насколько ж в Дьяково дышится легче. Анна себя впервые за тридцать лет живой почувствовала! Ничего плохого девочка не делает, а что тесно ей в рамках — так и всем тесно. Пусть живет, а Анна постарается хоть бы и ей помочь. Раз уж у нее не вышло расправить крылья, пусть девочка радуется жизни.
Алексея Михайловича, то есть родного отца Софья уже больше месяца не видела — и показался он еще более одутловатым и усталым. Увы…
Русско — польская война высасывала из царя все силы, но чем пока помочь — Софья и отдаленно не представляла. А потом предоставила играть первую скрипку Алексею и мальчишка не подвел. Умничка он!
Ей бы такого сына в свое время — они бы и Америку нагнули… и мерзким шепотком в глубине души 'А воспитывать ты не пыталась? Глядишь, и вырос бы не хуже…'.
Так, не будем о грустном. Пусть Вадик будет счастлив, а она будет все менять здесь. Постепенно, тихой сапой…
— А еще мы хотим просить тебя, батюшка!
— О чем, сыне?
Царь был более чем доволен. Ребенок продемонстрировал нехилое знание математики, бойко потрещал с отцом на латыни и на польском, произнес несколько фраз по — турецки, показал свои прописи — и Алексей Михайлович почувствовал искреннее умиление при виде аккуратных буквиц. У него в этом возрасте так ловко не выходило. Наследник растет, царь…
Попутно наследник поблагодарил его за Симеона, мол, такой разумник, эт-то чтот-то… но иронизировала только Софья, Алексей благодарил вполне серьезно. Девочка считала, что пока не надо разубеждать братца, хватит минимизации воздействия. Вот приедет протопоп — и пусть воюют. Она уж постарается…
— Тятенька, разреши, чтобы к нам протопоп Аввакум приехал?
Вот тут Алексей Михайлович и опешил, но Алёша смотрел такими ясными чистыми глазами…
— Да зачем он тебе, сынок?
— Батюшка, раскол нашу землю надвое рвет. А ежели будет главный смутьян при царской школе…
— Так чему он научит-то, сынок?
— а на то, чтобы учить у меня Симеон есть. Неужто он протопопа не переубедит?
Алексей Михайлович задумался. С одной стороны — нужен ли ему протопоп здесь? С другой стороны — почему бы и нет? Ему мученики за старую веру не нужны, да и Алёша верно сказал — ни к чему раскол. Ежели протопоп страдалец, то тут его многие поддержат. А ежели он при школе состоит и царем обласкан?
Не случится ли так, что его как неблагодарного воспримут? А это уж как подать…