Сестры Марч (сборник)
Шрифт:
Сестры ушли, оставив после себя впечатление тени и света.
– Возьми ее с собой, Мери. Денег я дам, – сказала тетя Марч, обращаясь к родственнице.
– Непременно, только бы родители дали согласие, – последовал ответ.
Глава VII
Последствия
Благотворительные базары миссис Честер собирали самое изысканное общество, поэтому молодежь состязалась за честь быть приглашенными торговать за каким-нибудь из столиков. Одни девушки получали приглашение, другим бывало в этом отказано.
В этот раз Эми получила приглашение, а Джо – нет, и все нашли это справедливым: юная писательница была
Итак, «высокомерная и неинтересная особа» получила отставку, а Эми, изящную и наделенную хорошим вкусом, оценили по достоинству. Ей предложили не только занять столик с художественными изделиями, но и оформить его по своему усмотрению. Подразумевалось, конечно, что она выставит на продажу и собственные работы.
Все шло спокойно вплоть до кануна открытия благотворительного базара, когда случилась одна из тех мелких стычек, которые неизбежны, если в общее дело пытаются вовлечь три десятка женщин разных возрастов, каждую со своими амбициями и предрассудками.
Мей Честер всегда слегка завидовала Эми, которая в обществе пользовалась большим успехом, чем она, а тут явился конкретный повод. На столике художественных изделий изящные, выполненные пером и тушью рисунки, взятые из запасников Эми, совершенно затмили большие вазы, расписанные Мей. Но это был не единственный укол самолюбию Честеров. Перед этим на вечере в одном из домов главный покоритель сердец Тюдор четыре раза приглашал на танец Эми, а о Мей вспомнил лишь однажды. Но главное, что уже давало право на недружелюбное отношение, это донесенная услужливой молвой весть, что девчонки Марч, будучи с визитом у Лемов, якобы передразнивали Мей.
Смешливые Лемы подхватили и передали всему обществу то, как Джо весьма искусно подражала манерам Мей, о чем сами «преступницы», разумеется, не подозревали. И Эми была просто в ужасе, когда к ней в то время, как она вносила последние штрихи в убранство столика, подошла миссис Честер и сказала спокойно, но обдав ее ледяным взглядом:
– Девочка, видишь ли, этот столик один из самых заметных на базаре, и участницы возражают против того, чтобы тут командовал кто-то, кроме моих девочек. Мне жаль, но я думаю, что ты заинтересована в успехе общего дела и сможешь поступиться своим самолюбием. Так что, если хочешь, мы найдем тебе другой столик.
Миссис Честер казалось, что ей не составит труда произнести эту тираду, но каково у нее было на душе, когда перед нею сияли широко раскрытые простодушные глаза, полные изумления и огорчения.
Конечно, Эми понимала, что за этим что-то кроется, но что именно? И она ответила тихо, не в силах скрыть обиду:
– Так, может быть, вы вообще не хотите, чтобы я участвовала в базаре?
– Не нужно обижаться! Ведь мы устроительницы, а этот столик самый заметный из всех. Я с самого начала считала, что он тебе очень подходит и благодарна, что ты украсила его своими прекрасными рисунками и этими чудными вещицами. Но нам с тобой придется пожертвовать своими желаниями и мнениями ради успеха всего дела. Я подберу тебе хорошее место. Не хочешь ли встать к цветочному столику? Там хозяйничают мои младшенькие, но у них это плохо получается. А ты бы справилась превосходно. И к тому же цветочный столик привлекает к себе много покупателей.
– Особенно мужчин, – вставила Мей, отчасти разъясняя, по какой причине Эми впала в немилость.
Сарказм Мей возмутил Эми, но она оставила его без внимания и ответила неожиданно дружелюбно:
– Как
– Можешь перенести свои работы на цветочный столик, – сказала Мей, почувствовав некоторые угрызения совести при виде столь красиво выполненных и искусно расположенных работ: статуэток, расписных ракушек и рисунков.
Мей сказала это из лучших побуждений, но Эми продолжала слышать в ее тоне сарказм.
– Конечно! – ответила она. – Я их заберу, чтобы они тебе не мешали.
И, собрав все свои поделки в передник, Эми понесла их к цветочному столику, сознавая, что не только ей, но и ее творениям нанесли непростительную обиду.
– Ну вот, разозлилась… Уж лучше бы, мама, я тебя не просила говорить с ней, – сказала Мей, с грустью оглядывая образовавшиеся пустоты.
– Девичьи ссоры обычно длятся недолго, – ответила мать, сознавая собственную неблаговидную роль в этих девичьих ссорах.
Младшие сестры Мей встретили Эми с восторгом и зааплодировали, увидев, сколько сокровищ она принесла с собою. Горячий прием воодушевил Эми, и она принялась за работу: что ж, не получилось там, получится здесь. Но дело не заладилось. Было уже поздно, Эми клонило в сон, а в помощь ей никого не выделили. Малышки же только мешали: они прыгали вокруг столика, словно обезьянки, и своими неумелыми попытками помочь лишь вносили сумятицу. Арка из хвойных веток никак не хотела стоять ровно, и подвешенные к ним корзинки грозили опрокинуться на голову бедной цветочницы. На лучшую глиняную тарелку попали брызги, оставив на щеке у купидона след сепии, напоминающий слезу. Потом Эми ушибла молотком руку и в довершение ко всему раскашлялась от сквозняка. Она даже испугалась, как бы не слечь из-за простуды в постель вместо ярмарки. Думаю, что юная читательница, знакомая с подобными испытаниями, непременно проникнется состраданием к бедной Эми и пожелает ей справиться со своей задачей.
Домашние, услышав о том, что произошло на ярмарке, вознегодовали. Марми сочла происшедшее позором, но в то же время похвалила Эми за то, как она себя повела. Бет заявила, что на месте Эми она бы просто ушла с ярмарки. А Джо полагала, что Эми следовало бы унести домой свои чудесные поделки и оставить этих негодяек ни с чем.
– Если они в самом деле негодяйки, то с какой стати я должна им уподобляться? У меня, конечно, есть повод для обиды, но я не намерена выставлять ее напоказ. Мое спокойствие их вразумит скорее, чем если бы я рвала и метала. Ведь правда, мама?
– Ты очень правильно рассуждаешь, девочка. Надо быть очень сильным человеком, чтобы на удар отвечать рукопожатием, – в жизни это случается крайне редко, – сказала мать, с грустью думая о том, какая пропасть разделяет нравоучение и реальную жизнь.
Весь следующий день Эми старалась оставаться верной принятому решению и побеждать зло добром, как ни велико было искушение выказать обиду и отомстить. Ей помогло одно воспоминание, явившееся внезапно, но весьма кстати. Пока девочки в задней комнате расставляли цветы по корзинкам, Эми раскладывала на столе свои поделки. Среди них была и та, которую она любила больше всех. Отец как-то нашел среди своих сокровищ маленькую старинную книжицу в красивом переплете, и Эми стала делать на ее пергаментных страничках красочные надписи. Теперь она с гордостью, понятной и простительной, разглядывала эти изящные виньетки и девизы. Так, под изображением добрых духов, помогающих друг другу пробиваться сквозь шипы и тернии, в обрамлении алых, синих и золотых завитков Эми прочла: «Возлюби ближнего своего, как самого себя».