Сестры печали

Гребенщиков Андрей

– Химик, соображай шустрей. Твое любимое время не ждет.

– Я попробую! Только остановите…

Мысленно приказываю Броне прекратить снос культурного наследия. До сих пор она игнорировала мои мысленные потуги, но в этот раз послушалась. Наверное, я менталил особенно вдохновенно… Красавица! С меня причитается.

– Дерзай, придурок, открывай задний проход, – Зулук сначала говорит, а потом думает. Вернее, уже ржет.

Химик утирает пот со лба, струхнул властелин баров

и дискотек, дала ему наша мутантиха просраться!

– Вашу ж… уфф… что хоть за зверек?

Не успел опомниться, уже вопросы задаешь? Обломайся.

– Боевой сорокатонный бурундук на гусеничном приводе, – я самозабвенно вру, наслаждаясь моментом. – Так что с досрочным освобождением, гражданин начальник?

– Можно попытаться, но все очень… С Зулуком проще, а с вами… – глазами испуганного котенка он смотрит на меня. А что смотреть, дело говори, дело!

– А что со мной?

Химика корежит от страха, слова застревают в хлипенькой наркоманской шейке.

– Белка не выпустит… никого…

– Я вызываю артиллерию?

– Стойте! Вы не дослушали! Она не выпустит, но мы попытаемся ее обмануть.

– Обманывать стерв? О, это наше любимое занятие! Излагай по порядку.

* * *

План бармена ужасен – и на слух, и по смыслу.

– Зулук, у вас раздвоение личности, – не спрашивает, а утверждает Химик.

Маркиз выжидающе смотрит на него, не подтверждая, но и не опровергая диагноза, поставленного тщедушным барменом.

– Две личности занимают тело одного гостя… Одна личность сможет уйти, Белка ничего не заметит. И вы… – вот теперь голосочек Химика начинает дрожать по-настоящему, до сих пор, оказывается, была только прелюдия, – сможете вылечиться от безумия.

Сумасшедший Люк продолжает молчать, лишь нехорошо усмехается. Ой, как нехорошо!

– А мое сознание ты тоже предлагаешь располовинить? – я, в отличие от соратника по путешествию, молчать не могу.

– Н-не с-совсем, – теперь он еще и заикается, скоро точно начнет гадить под себя. – Вам близка компьютерная терминология… Я клонирую сознание, скопирую его боту… и слепок вашей личности останется здесь…

– Звучит охренительно, парень! – этому уроду я выбью оба глаза сразу. – Однако, жопой чую, к вышесказанной дичи есть еще и «но», правильно?

Сглотнув, Химик судорожно трясет птичьей головой:

– Д-да… Сознание у основного носителяможет стереться или повредиться.

– Теперь переведи на русский, – сдерживаюсь из последних сил.

– Вы – тот который уйдет отсюда – можете потерять память, либо…

– Либо?

– Не тупи, Солдатик, – вот и у маркиза прорезался голос. – Во втором случае ты превратишься в овощ.

Мне не нужен таймаут, чтобы быстро и решительно резюмировать:

– Юноша, предложенные тобой варианты – унылое говно. Мы сносим башню.

– Нет! Нет! Постойте!

Я сказал правду, другого выхода нет! Клянусь, я клянусь! Нееет!!!

Или Химик великолепный актер, или он действительно грохнулся в обморок от переизбытка чувств.

Окружающее пространство стремительно блекнет, лишается красок и граней, следом исчезают боты. Мы с Зулуком и еще несколько человек оказываемся… Я не могу назвать то, что лишено всяких признаков. Пустыня без песка под ногами и жарящего солнца над головой. Мы нигде, посреди ничего…

– Зул, без парня здесь совсем тоска. Влепи нашему впечатлительному пару хороших затрещин, хватит ему бессознанку симулировать.

Парой затрещин дело не обходится, но Химик в себя так и не приходит.

– Конкретно вырубило нашего бармена, – озадаченный Зулук нащупывает пульс у лежащего. – Это ж надо так перепугаться… Он в глубоком отрубе.

Оставив Химика, маркиз медленно направляется ко мне. По пути он отчаянно жует свои тонкие губы, морщит лоб, чешет затылок – одним словом, погружается в непростые думки.

– Все не очень здорово, Солдатик, – приблизившись, шепчет он мне на ухо.

– Парень двинул кони?

– Да куда он денется, очухается, – Зулук только отмахивается. – Плохие новости в том, что я начинаю ему верить…

– Не понял.

– Он говорил правду, катапультироваться отсюда нам придется с огромными рисками.

– Зул, ты сбрендил, что ли? Не знаю, как поживает твое раздвоение личности, а мне в овощ превращаться совсем не с руки!

– Мужики, – один из живых посетителей временно отсутствующего бара неслышно подобрался к нам, пока мы увлеченно перешептывались. – Вы не в курсе, когда снова будут наливать?

Маркиз шипит на него столь яростно, что посетитель предпочитает без лишних споров ретироваться.

– Сол, – мой соратник сокращает прозвище до совсем уж непотребных трех букв, но я не в обиде. Он Люк, я Сол, а вместе мы цельные «Звездные войны»! Жаль только, что сейчас совсем не до смеха. – Ты хочешь отупеть до уровня местных алканоидов, пропивающих последние мозги? Нам придется рискнуть! Поверь, я умею отличить правду от лжи… парень говорил правду.

И я, неожиданно для самого себя, принимаю эту правду, верю в убежденность Сумасшедшего Люка… Наверное, я в самом деле полный идиот.

– Зул, если я умру, Броня разорвет тебя, помнишь об этом?

– Это меньшее из зол, мы ставим всю миссию под вопрос. Я без второй своей личины могу потерять способность выполнить задание, попросту утрачу нужные навыки. А если ты… наше путешествие рядом с башней и закончится.

Что я могу сказать? В этот миг мне плевать на Мастера Вита и его миссию, я эгоист и думаю исключительно о своей судьбе. Не хочу умирать. Боюсь.

– Я не знал про твое раздвоение личности. Доктор Джекил и мистер Хайд?