Сестры печали

Гребенщиков Андрей

– Ну ладно, имя не скажет, но кто он по жизни? Не садист, не извращенец, не каннибал какой-нибудь?

«Танкист» колебался, врать ему было не с руки, а говорить правду что-то мешало. Наконец решился:

– Мутная там община. Я бы за них ручаться не стал и обещаниями пустыми разбрасываться… Но мне кажется, что неспроста они твою красавицу разыскивают. Хотели бы убить, так убили бы давно – наемника найти не проблема. Зуб даю, нужна она им живой.

Летиции не понравилось, что о ней говорили в третьем лице, будто

и не было ее здесь, однако обиду свою показывать не стала. Не то место, не то время.

– Вадим, я впрягся за девчонку, – говорил Кузнецов тихо, но в голосе его звенела сталь. – Обещанные вами преференции хороши, не вопрос, но рамсы с рейдерами и в особенности с наследниками Сиропчика мне еще не раз аукнутся… Я должен понимать, что влез в эту блуду не ради того, чтобы Лю принесли в жертву какому-нибудь языческому божеству или поимели всем постъядерным аулом, куда придется, а потом пустили на деликатесную тушенку. Кривых вариантов множество, но меня устраивает только тот, в котором она останется цела и здорова. Я не сберегу ее в Метро, слишком уж отмороженных придурков наша Лю ухватила за яйца… Но там ей не должно быть хуже, чем здесь.

«Танкист» погрустнел окончательно.

– У нас нынче особо лютая зима, метет не по-детски, снег идет какую неделю без остановки… с курортной Москвой не сравнить… Мне велено ехать сразу к заказчику, не заходя на базу, – чтоб времени не терять по такой непогоде, ну и, конечно, горючку лишнюю не жечь. Передавать Айшварию я буду лично, из рук в руки. Попытаюсь на месте оценить, что ее ждет… Это все, что я могу обещать.

– Не густо, – антиквар снял маску, ненужную в темной клетушке с закрытыми бойницами, и задумчиво потер переносицу. – Не густо… Но лучше, чем ничего. И много лучше, чем прихвостни Сиропчика.

Он взял Летицию за руку, защищенную толстой перчаткой, осторожно, но ощутимо сжал.

– Я не вижу другого выхода.

Лю печально улыбнулась, не Кузнецову, самой себе.

– Интересный ты антиквар…

– Интересный, – легко согласился он. – Торгую произведениями довоенных оружейников, раритетными патронами, коллекционными армейскими стволами, гламурным древним камуфляжем, куртуазными бронежилетами, изящными берцами и франтоватыми касками…

Летиция рассмеялась, теперь открыто, для Александра.

– Оружейный барон Шура Кузнецов…

– Я не люблю титулов.

– Отчего же? Барон слишком мелко для тебя?

– Напротив, слишком помпезно для скромного меня. Антиквар – вот это в самый раз!

Оба замолчали, глядя друг на друга. Вадим, почувствовав себя лишним, проявил своевременную деликатность и со словами «я подожду в уазике» исчез.

Когда бронированная дверь захлопнулась вслед за «танкистом», Кузнецов признался:

– У меня сегодня дебют – впервые торгую людьми.

Лю

поджала губы, изобразив на лице брезгливую жалость:

– «Оружейный барон» звучит много романтичней «работорговца». Много ты на мне заработал? Стоило оно того?

– На гонорар грех жаловаться. Но часть его спущу на «примирение» с лесопарковыми таможенниками, там малину ты мне здорово подпортила. Боюсь, твое причудливое чувство юмора влетит в очень неплохую копеечку… Не меньше уйдет на рейдеров: Макс парень обидчивый, к тому же злопамятный, а мне такие враги ни к чему – придется раскошелиться, задобрить уязвленное самолюбие…

– Дай угадаю про третью часть! Дашь взятку сиропчикам, чтобы забыли о тебе?

Кузнецов качнул головой:

– С отморозками дел не имею. Накладно и глупо! Третья, последняя часть денег пойдет на… скажем, «минимизацию их, отморозков, негативного влияния на мой бизнес». Им нечего предъявить мне, формально вендетта ведется только с тобой, однако береженого бог бережет, придется перестраховаться и пару месяцев пожить в постоянной боевой готовности.

– Бизнес по-русски? – девушка недоверчиво выгнула бровь, ее противогаз уже давно лежал рядом с маской Кузнецова. – Натрахаться вволю, чтобы в финале сработать по нулям? На тебя совсем не похоже!

– Фиговый я работорговец, не в свое полез, вот и нахлебался по полной…

Летиция не удержалась:

– А еще рейдеры разбили тебе фару! И кондишен под конец совсем плохо стал охлаждать, видать, и в него шальная пуля прилетела! Так что, антиквар широкого оружейно-рабовладельческого профиля, сработал ты в конкретные минуса, зря только девочку Лю из Метро вытаскивал.

– Я спас тебе жизнь, значит, какой-никакой профит все же получил. Доброе дело в свинью-копилку – вполне приличная награда.

Александр посмотрел на часы, вздохнул:

– Тебе пора, Вадим заждался. Давай прощаться, девочка Лю.

– Давай, антиквар Шура. Ты ведь уже выполнил заказ перед подмосквичами?

Он неуверенно кивнул:

– Похоже, что да.

– Тогда ты можешь меня поцеловать, это не нарушит твою профессиональную этику.

Летиция прижалась своими губами к его губам. Александр ответил не сразу, но когда ответил… Они целовались долго и страстно, как умеют целоваться только влюбленные перед тем, как расстаться навсегда.

Потом она смотрела, как три грузовика в сопровождении «Волка» и еще одного не опознанного ею броневика быстро мчатся по древней дороге к мертвому городу. Летиция понимала, что в эту секунду за поворотом из ее жизни исчезает что-то хорошее. Но мимолетное… Прощай, нелюбимая, но такая родная Москва, прощай нелюбимый, но оставивший след в душе Кузнецов.

Глаза начали слезиться от яркого, не оставляющего в покое солнца. А может, напрасно Лю винила жестокую звезду за соль в уголках глаз?