Сестры
Шрифт:
— А почему тогда он у первого подъезда тебя высадил, если ничего такого?
Катя на миг растерялась, но только на миг.
— Да ему тут разворачиваться неудобно, а там задний ход — и у Юльки.
Хотела еще что-то добавить, но в замке зашуршал ключ, и разговор на неприятную тему, к большому облегчению обеих сестер, сам собой умер.
Пришли родители. Обнялись, расцеловались, стали собирать к ужину. Неожиданно возникла атмосфера давних лет, когда девочки были еще маленькие, деревья под окнами не доставали до их этажа и будущее, которое теперь наступило, только брезжило впереди. Шумели, смеялись, Катька начала задираться, тормошить Лизу, мама
Потом долго сидели за столом, папа открыл шампанское по случаю приезда старшей дочери, и сама Лиза, чувствуя себя самозваной именинницей, ловила каждое мгновение этого чудесного вечера.
Кирилл пришел около десяти часов. Катя, буркнув под нос «Явился», пошла ему открывать. С его приходом в дом словно вползла напряженность, ожидание ссоры. Лиза вглядывалась в лица и ничего не могла понять. К Кириллу было не придраться, но что-то такое висело в воздухе, что настораживало и пугало. Выбрав момент, когда и Катя, и родители вышли из комнаты, подсела к Кириллу и тихо спросила:
— Слушай, что происходит?
— Да все в порядке, — он постарался беспечно улыбнуться.
— Не морочь мне голову. Я же вижу, — смотрела на него без тени улыбки.
— Катя считает, что я мало внимания уделяю семье. — Его голос зазвенел, и Лиза поняла, что вопрос — наболевший.
— Может, и правда? Поздно приходишь, рано уходишь…
— Лиза, но ведь она при этом требует, чтобы я больше зарабатывал. А как я буду это делать, сидя дома с ней в обнимку? Приходится бегать, а потом выслушивать упреки: где шлялся! где шлялся! Она и родителей против меня настраивает, — совсем грустно закончил Кирилл, плечи его поникли.
— Ну… — Лиза не знала что и сказать. Она вдруг увидела, как он устал, как осунулось его лицо, и впечатление было такое, что из Кирилла словно воздух выкачали.
— И потом, я сколько раз предлагал ей снять комнату. Сейчас мы бы даже потянули маленькую квартирку, но она не хочет! Ей здесь удобнее!
— Подожди, Кирилл, не может же быть совсем так плохо.
— Конечно, бывает и весело. Но только все реже и реже. Как ты уехала, так все и пошло наперекосяк. Знаешь, — Кирилл повернулся к Лизе всем корпусом, — ты будто стержень этой семьи.
— Да уж куда мне, ты что! — искренне возразила Лиза — в этой роли она себя не представляла.
— И я скучал без тебя, и Катька, не говоря уж о родителях.
— Это, конечно, приятно, но только я снова скоро уеду.
— Да? Жаль, — сказал Кирилл, но уже как-то безучастно, мысли его были заняты другим. — Я ведь люблю ее, — сказал Кирилл после недолгого молчания. — И она, к сожалению, этим пользуется.
Они сидели на диване. Молчали, каждый смотрел перед собой, Кирилл думал о Кате, о том, что недавно видел ее с Артемом, когда зашел на факультет журналистики — хотел поехать домой вместе. Вспоминал, какую унизительную ревность испытал, глядя, как жена садится в чужую машину. Ругал себя, что не поехал домой сразу и даже не позвонил, и теперь мучается в догадках: отвез ее Артем прямо домой или нет? И если нет, то где они проводили время? Заговорить с Катей не решался — боялся услышать признание в измене.
А Лиза заставляла себя сидеть в полуметре от Кирилла. На самом деле хотелось придвинуться к нему, взять его за руку, а еще лучше — перекинуть его руку себе через плечо и сидеть с ним, обнявшись, долго-долго и думать об одном и том же и не чувствовать этой отчужденности, этой навсегда-навеки разлученности с ним, непринадлежности к нему.
Пришла
— Как ты приехала, Лизавета, так все в доме лучше стало, — сказала Катька. — Не знаешь, почему это?
— Откуда мне знать, — пробормотала Лиза, стараясь не глядеть в их сторону.
— А я знаю! — победно заявила Катерина. — Ты, Лизка, распространяешь вокруг себя здоровую неиспорченность и невольно заражаешь ею других. В твоем присутствии хочется стать лучше, чем на самом деле. — Сестра говорила смеясь, но при этом чувствовалось, что она действительно верит своим словам. — Ладно, пошли по койкам. Завтра вставать рано. Пойдем, Кирюш?
— Пойдем, Катюш, — передразнил он ее.
Катя встала, потянулась, крикнула:
— Чур, я первая в ванную, — и унеслась.
Кирилл тоже встал.
— Я тут наговорил черт-те что, — сказал он, глядя в сторону. — Ты не обращай внимания. Забудь. Не знаю, что на меня нашло. Просто устал.
— Конечно, — Лиза улыбнулась ему. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Уже засыпая, Лиза думала, что надо сделать все дела поскорее. Хорошо бы раздобыть экзаменационные вопросы и по ним готовиться к сессии в деревне. Может, удастся уговорить Тамару Васильевну, инспектора их курса. Наверное, удастся — я ведь отличница и на хорошем счету. Лиза даже усмехнулась, только в личной жизни — полная двоечница, а так вполне ничего. Интересно, как там бабушка, Толя, уже дрыхнут без задних ног, скорей всего. Надеюсь, не забыли полить рассаду… На этом мысли смешались, она уснула и, естественно, никак не могла знать, что сейчас, в этот момент, Толя вовсе не спит, а сидит, сгорбившись за столом, и пишет ей письмо, уже двенадцатое по счету, которое никогда Лиза не увидит, потому что все это глупости, бред сентиментальный, а просто так легче думать о ней, рассказывать о своих чувствах, о делах и представлять, что его единственная, свет его жизни слушает внимательно, кивает легонько и улыбается.
19
Однако прошло две недели, прежде чем Лиза смогла вырваться из Москвы. Каждый день находились все новые неотступные дела, и отъезд откладывался. В глубине души знала, что не уезжает из-за Кирилла. Она чувствовала, что ее присутствие в доме действительно гасит раздражение, ссоры, обиды. Иногда говорила себе, что сильно преувеличивает свою роль, приказывала уехать на следующий же день, но, видя надутую сестру, огорченного Кирилла и расстроенного отца, снова и снова переносила дату отъезда. Однако тревога о бабушке становилась все сильнее. В конце концов, Лиза строго велела себе не придумывать ужасов. Ничего страшного без нее в Москве не произойдет: все-таки оставляет взрослых, здоровых и отчасти здравомыслящих людей. И решила ехать в ближайшую пятницу.
Накануне, в четверг вечером, долго сидела с Катей. Хотелось дать сестре какие-то наставления, сказать что-то мудрое и веское, что запало бы той в душу. Но нужные слова не приходили, они болтали о пустяках, немного сплетничали, вспоминали прошедший год. И хоть смеялись, обеим было грустно. Наверное, потому так много и смеялись, чтобы скрыть друг от друга истинные чувства.
— А помнишь, Лиза, как многого мы ожидали от этого года. Особенно я, — все-таки нашла нужным поправиться Катерина. — Я думала сначала, вот поступлю, начну учиться, выйду замуж за Кирилла — такое счастье, не жизнь, а сплошной праздник…