Сет из Хада
Шрифт:
Набросав примерный список интересующих вопросов к осужденной почтальонше, Сет с нетерпением ожидал, когда матерящийся все цветистей и изощренней Посмертный, остановит, наконец, экипаж и, открыв дверцу, проорет свое знаменитое: «Прибыли на хрен, шеф!»
Копыта разгоряченных лошадей громко цокали по булыжной мостовой, ведущей к низким металлическим воротам, а Сет физически чувствовал, как нарастает давление. Давило где-то в области груди и, чтобы не помереть раньше срока, о котором говорил Агварес, ему пришлось прошептать несильное, но действенное заклинание первого ряда. Вроде полегчало, но хватило ненадолго – как только, храпя и отфыркиваясь, вороные
Пришлось применить заклинание третьего ряда, что, в принципе, уже считалось достаточно серьезным прегрешением, но Сету было все равно. Никто не посмел бы упрекнуть его в том, что, будучи при исполнении, он позволил себе не быть раздавленным тюремной аурой, с которой жители Хада были знакомы не понаслышке. Недаром, несмотря на то, что тюрьма стояла едва ли не в центре города, все окрестности ее можно было назвать одним емким словом – пустошь. Вокруг тюрьмы не было ни одного дома, в котором жили бы демоны, исконные обитатели Хада, лишь общежития «обращенных». Бывая здесь крайне редко, да и то, лишь по служебным делам, Сет удивлялся крепости нервов работников тюрьмы, их толстокожести и безразличию к невидимой, опасной силе, таившейся в стенах древнего здания. Но ответ был, как всегда прост и гениален – крепкое хадское вино!
Алкоголь боролся с невидимым давлением не хуже, а может и лучше всяких заклинаний, имея неоспоримое преимущество – распитие огненных напитков в Хаде не считалось грехом. Можно было напиться до бесчувствия, и никто слова не сказал, если ты еще в состоянии двигаться. Единственная опасность заключалась в том, что в больших дозах алкоголь буквально валил демонов с ног. А учитывая вечно царивший в Хаде холод, риск был в том, что прилегший рисковал замерзнуть до смерти! Таких случаев было немало, поэтому в тюрьме существовало неписаное правило – строго запрещалось пить в одиночку. В компании сколько угодно, одному – никогда! Уличенный в этом мгновенно лишался не очень престижной, но щедро оплачиваемой работы. А то, что надзиратели медленно, но верно превращались в алкоголиков, считалось «издержками службы», за которую казна платила так, что даже родовитые, но обедневшие демоны стремились устроиться на работу в городскую тюрьму…
Посмертный прервал мысли Сета, резко отворив окошко и рявкнув:
– Прибыли, шеф! Вот она, тюряга гребаная!
Взглянув на своего возницу, Сет подумал, что «обращенные» единственные обитатели Хада, на которых эта скала никак не воздействовала – они просто не чувствовали никакого давления. А весь секрет состоял в том, что «обращенные», как правило, не знали что такое чувства, не ведали эмоций, не чувствовали боль. Ну, что, спрашивается, может болеть у мертвеца?
– Вижу, – ответил Сет, выбирая между заманчивым решением глотнуть огненного пойла, несколько бутылок которого всегда имелось в подобных экипажах, и повторным применением заклинания третьего порядка.
– Шеф, – Посмертный побил себя руками по бокам, – скажи этим ублюдкам, чтобы разрешили посидеть внутри! А то замерзну здесь к едрене фене!
– А что теплее не оделся?
– Так меня ж директор, мать его, из кабинета прямо в конюшню и переместил, чтоб лошадей готовил! Когда было одеться-то?!
В голосе Посмертного слышались явственные нотки возмущения, вольность, за которую можно было и схлопотать по самое не могу. Но привыкший к его манере речи, Сет не стал заострять.
– Пойдешь
– Только не там, мать его! – Посмертный ткнул пальцем в землю.
– А это уже от меня не зависит, – Сет отвернулся, скрывая усмешку, и увидел приближающихся к ним трех демонов, учтиво начавших кланяться еще за несколько шагов, – это ты у них попроси.
– Да уж, у них, блин, допросишься! – Пробурчал Посмертный, – Хрен с ним, здесь посижу! Попробую не одуреть от холода.
– Ладно, придумаем что-нибудь, – негромко сказал Сет, и обернулся к подошедшим демонам.
– Приветствуем уважаемого графа Раума! – Глядя на Сета снизу вверх, произнес убеленный седыми волосами, ресницами, бровями и бородкой демон.
Это был первый помощник начальника тюрьмы и его дальний родич Влазас. Сет никогда не видел его на сборищах родни и знал о родстве лишь потому, что в свое время изучал генеалогию рода. Сам Влазас никак не упоминал об этом и вообще, вел себя учтиво и уважительно, как и полагалось. На иерархической лестнице клана Сет стоял заметно выше престарелого родственника, да и должность у него была внушающая уважение и, прямо сказать, страх.
– Долгих ночей, Влазас, – спокойно ответил Сет, стараясь не показывать, как неприятно ему находиться рядом с этими рыжими, насквозь пропитанными чужими страданиями и болью стенами.
Влазас поднял костлявые жилистые руки, в которых оказалось два бокала весьма приличных размеров, а невысокий росточком демон наполнил их черным напитком из большого кувшина.
Дождавшись, когда бокалы будут наполнены, Влазас протянул один из них Сету, и сказал:
– За твои долгие ночи, граф Раум!
– И за твои, Влазас, – вежливо ответил Сет.
– Мои уже прошли, – философски заметил старый демон, бодренько отпивая половину бокала.
Сет осторожно пригубил напиток – судя по крепости это было знаменитое тюремное вино Амон, названное так в честь знатного узника, придумавшего его рецепт во время затянувшегося процесса, который закончился смертью самого маркиза – перепив своего напитка, Амон захлебнулся во сне, окруженный кувшинами с вином собственного изготовления.
– Никто не знает конца своего века, Влазас, – проговорил Сет, отдавая почти нетронутый бокал.
Тот спокойно ответил:
– В моем возрасте считаешь уже не века, а часы, – он тряхнул головой, словно отгоняя грустные мысли, и продолжил, – я полагаю, ты прибыл по важному делу?
– Мне нужно допросить Гибеллину Баст.
Влазас кивнул седой головой:
– Я провожу тебя.
Влазас двинулся к небольшой двери мрачного и неприветливого здания. Сет оглянулся на Посмертного, и сделал ему знак следовать за ним…
Глава третья
…Небольшой кабинет, который предоставили Сету для проведения допроса, был довольно уютным и мало походил на тюремное помещение. Камин, кресла, столик, на котором стояли бутылка знаменитого вина упившегося насмерть маркиза и красивые бокалы, висящие на стенах картины неизвестных графу мастеров кисти – все вместе создавало впечатление, что он находится не в самой страшной после Тартара тюрьме, а в отдельном кабинете вполне респектабельного заведения. Стоя у окна, Сет задумчиво смотрел на усиливающийся снегопад, снова продумывая ход предстоящего допроса. Он наметил несколько основных тем, к которым хотелось бы подвести Гибеллину так, чтобы она сама рассказала ему все, что знает, хотя и подозревал, что осужденной известно не так много.