Сети Культа
Шрифт:
— Женщинам следует ножи использовать для готовки, а не таскаться с ними по лесам.
— Керн, ну опять ты заладил, — закатил глаза Влас, видя, как во взгляде Аэлин начинает пылать пламя. — Прости его, дорогуша, у него довольно старомодные понятия…
— Это я вижу, — процедила Аэлин в ответ, с трудом воспринимая это фамильярное «дорогуша» в свой адрес в который раз.
— Позвольте предостеречь, уважаемый, — криво улыбнулся Мальстен, присоединяясь к разговору, — разве во время службы вы не убедились, как опасно недооценивать противника? Уверен,
Аэлин с интересом взглянула на Мальстена, вновь уловив в его голосе заговорщицкие и одновременно азартные нотки циркового распорядителя, которые он с успехом демонстрировал ранее перед фрэнлинскими воротами. Тем временем кукольник, прищурившись, продолжил говорить, поймав заинтересованный взгляд трактирщика.
— Вы ведь служили, не так ли?
— Интересное предположение, — оценивающе хмыкнул Керн, не ответив ни положительно, ни отрицательно, но с заметным интересом поглядев на Мальстена.
— И не беспочвенное, — кивнул данталли. — Ваша выправка говорит за вас.
На несколько мгновений в помещении воцарилось напряженное молчание, которое трактирщик нарушил первым:
— Что ж, могу сказать то же самое о тебе, сынок, — Керн вдруг расплылся в понимающей дружественной улыбке и протянул кукольнику руку. — Влас, к слову, не представил мне вас со спутницей.
— Мальстен, — кивнув, назвался данталли, отвечая на рукопожатие. Ладонь Керна оказалась удивительно холодной, несмотря на тепло, витавшее в трапезном зале.
— Рад знакомству, Мальстен, — вновь улыбнулся трактирщик, переводя смягченный, но все еще скептический и одновременно выжидающий взгляд на охотницу.
— Аэлин, — закатила глаза она.
Едва узнав имя посетительницы, Керн, казалось, тут же потерял к ней интерес и вновь заговорил с ее спутником.
— Ты служил в Карринге? — воодушевленно спросил он. Мальстен качнул головой.
— Нет. В Нельне. Учился в военной академии, а после был отправлен на фронт во время Войны Королевств.
— Школяр, значит, — чуть разочарованно хмыкнул Керн, помянув весьма обидное прозвище, коим именовали выпускников военных академий солдаты, попавшие на фронт по призыву и обучившиеся военному делу в куда более жестких — натуральных — условиях. Мальстен прикрыл глаза, смиренно кивнув.
— Виноват, — нарочито скромно произнес он.
— Гляжу, не вспылил, — удивленно склонил голову трактирщик. — Обычно, стоит произнести это прозвище, такие, как ты, начинают бить себя в грудь, кичась своими теоретическими знаниями военного дела.
— Не скрою, что раньше реагировал именно так, — пожал плечами данталли, — но когда оказался в полевых условиях, понял, что это пренебрежительное отношение имеет под собой почву: в академии, как бы ни старались наши наставники, у нас не могло быть столько практики, сколько ее было в настоящей армии. Пришлось смириться и наверстывать упущенное.
—
— Пожалуй, дело не столько в этом, сколько в том, что в самых страшных битвах — при Шорре или дэ’Вере — мне побывать не довелось, — солгал кукольник.
— Жаль! — в сердцах воскликнул Керн. — А я так надеялся услышать, наконец, подробности хоть одной из них!
Мальстен изумленно приподнял брови.
— Я надеялся услышать от вас подробности битвы при Шорре. У вас заметный каррингский выговор, здесь трудно ошибиться. Я был уверен, что вы застали Битву Кукловодов, — с не менее выразительной досадой отозвался данталли, поддерживая свой выбранный образ.
Аэлин наблюдала за спутником не без интереса: такой живой взгляд, яркие интонации и почти неестественная для Мальстена словоохотливость — все это казалось ей удивительным, и она никак не могла взять в толк, с чего данталли так расщедривается на общение с людьми, которых видит впервые в жизни. По отношению к ней он это демонстрировал крайне редко.
— Нет, я к тому времени… уже не воевал, — отозвался трактирщик, отводя взгляд.
— Что ж, пожалуй, боги были к вам милостивы: говорят, то была одна из самых жестоких битв за всю историю Арреды, — примирительно произнес Мальстен, одарив Керна ободряющей улыбкой. Трактирщик невесело улыбнулся в ответ.
— И это, пожалуй, все, что известно о том сражении, — вздохнул он и, качнув головой, поспешил переменить тему. — Впрочем, не будем тратить время на пустые разговоры о том, чего никто из нас не видел. Скажи лучше, что заставило тебя… то есть, вас со спутницей так отдалиться от основного тракта?
Аэлин недовольно прищурилась, сложив руки на груди, и выжидающе посмотрела на Мальстена. Тот лишь пожал плечами в ответ, предпочтя более не оговаривать укоренившегося в своих взглядах мужчину за пренебрежительно-снисходительное отношение к молодой женщине с парангом наперевес: в конце концов, в случае опасности эта недооценка могла сыграть данталли и охотнице только на руку.
— А что обычно заставляет путников держаться подальше от основных трактов, Керн? — вопросом на вопрос ответил кукольник.
— Вы в бегах? — нахмурился трактирщик.
— Это имеет значение — здесь, в безымянной деревне, которой нет на картах Арреды? — ухмыльнулся Мальстен. — Можно потратить всю ночь, перебрасываясь красочными подозрениями друг о друге, но, как по мне, это ни к чему. Так ведь вы сами выразились несколько минут назад?
Керн прищурился.
— Язык у тебя хорошо подвешен, сынок, — хмыкнул он, — вот только мне с преступниками проблемы не нужны.
— На каком же основании вы нас в преступники записали? — Аэлин внушительно посмотрела на Керна, с вызовом приподняв подбородок. — Поводов у вас не было, кроме выбранной нами дороги, да и его веским назвать можно с большой натяжкой.