Сети разума
Шрифт:
– Ты у меня умница! – Корриган поцеловал жену и резво умчался переодеваться.
«Вот так всегда, – горько подумала Линда. – И это не закончится ни-ко-гда»…
Глава 3
Выходные Котова пролетели быстро – в пятницу, пока Рита была на работе, он с друзьями играл в покер почти до субботнего утра: все разъехались уже когда светало. Девушка, вернувшаяся на такси после продолжительной рабочей смены (по пятницам и субботам кафе работает до последнего клиента, а в эти дни они, как правило,
Юрий неожиданно много проиграл в покер, однако получил огромное удовольствие от игры и общения с близкими по духу людьми, но вместе с тем и усталость, так что полсубботы он тупо проспал. Вечером Рита приготовила ужин, и они несколько часов смотрели романтические комедии, а воскресенье ей пришлось снова выйти на работу – вместо заболевшей напарницы, и Котов провёл чудесный лентяйский день – проспал до обеда, заказал доставку индийской еды на дом и читал Лавкрафта до самого возвращения девушки, ни разу не вспомнив ни об отце, ни о ритуальных убийствах, ни о своём детстве.
Рита устала так, что ей не хотелось даже есть – она приняла душ, намазалась своими душистыми кремами с ног до головы, переоделась в смешную пижаму с медвежатами и рухнула в постель лицом в подушку, а парень до полуночи смотрел стенд-ап-шоу, отложив поиск криминальных новостей на завтра. Юрий не удосужился прочесть даже то, что заботливо нашла и распечатала для него девушка. Он как мог гнал от себя мысли о своём, как он считал, пропавшем детстве, об отце, о котором не было вестей уже много лет, и о мистическом совпадении с резной миниатюрой, хотя сам даже не осознавал, что он это делает.
Утром в понедельник Котов подогрел себе на завтрак блинчики с творогом и приготовил кофе, а для девушки оставил на столе рекламный буклет службы доставки (как и он, Рита обожала индийскую еду) и короткую записку нежного содержания.
Шереметев уже неделю был в отъезде, оставив Юрию кучу всевозможных поручений – в числе которых было подписание рабочих бумаг и решение мелких рутинных вопросов.
Котову нравился кабинет шефа, и когда он замещал Шереметева, то (разумеется, по согласованию с последним) всегда работал именно там.
На самом деле обстановкой кабинеты отличались не так уж и сильно – большое кожаное кресло на колёсиках, добротный стол с выдвижными ящичками, этажерка с документами, шкаф для верхней одежды, мусорная корзина, пара стульев для посетителей и большие окна с видом на Тверскую. Кабинет шефа был немного просторнее, для посетителей были предусмотрены два кресла и диван, у окна кулер, а на угловой тумбе – небольшая кофемашина: шеф был заядлым кофеманом, как и сам Котов. На открытых полочках тумбы всегда можно было найти кофейный сервиз, капсулы с отличным кофе, сливки, сахар и неисчерпаемый запас печенья – за регулярным пополнением запасов следила секретарша.
Юрий приготовил очередной кофе (пил он из собственной, чайной, кружки, которую принёс из своего кабинета). Осознав, что это уже третий за утро, он подумал и добавил в кофе порцию сливок, чтобы немного смягчить терпкий вкус напитка, и стал подписывать
Через час Котов закончил с бумагами и стал разбирать электронную почту. Когда он пил четвёртый за сегодня кофе (снова со сливками) – хотя на часах ещё не было и двенадцати, – в кабинет, цокая шпильками, вошла Леночка, молоденькая секретарша Шереметева и всеобщая любимица. Хрупкая блондинка в безупречном бежевом костюме всегда пребывала в отличном расположении духа и тонко чувствовала настроение окружающих.
– Я за документами, – девушка взяла со стола красную папку с наклейкой «на подпись». – Всё подписано?
Юрий кивнул, не глядя на неё, и отхлебнул кофе, держа кружку в левой руке – в правой была компьютерная мышь. Леночка неодобрительно покачала головой:
– Это уже какой кофе за сегодня?
– Четвёртый. А что?
– Хотите получить сердечный приступ, Юра?
Парень усмехнулся и посмотрел на сотрудницу. У неё были удивительно красивые голубые глаза.
– Это будет не худшее событие в моей жизни, поверьте. На больничной койке я точно не буду стоять в пробке, или подписывать документы, или отвечать на письма психопатов и звонки… пожалуй, вообще ни на чьи звонки не буду отвечать.
Леночка понимающе кивнула:
– Плохой день?
– Плохая жизнь.
Леночка кисло улыбнулась: она ненавидела чёрный юмор.
– Всё будет хорошо, – сказала девушка. – Попробуйте отвлечься. Подумайте о чём-нибудь хорошем… Кстати, через полчаса у вас встреча.
– Встреча, – машинально повторил Котов.
Ни о какой встрече парень не помнил – в последние дни он, как ни старался, не мог сосредоточиться ни на чём: мысли то и дело перескакивали на воспоминания об отце и детские рисунки со странной фигуркой. Со временем эти мысли стали такими настойчивыми, что их уже было не отогнать.
– Ну с австралийкой этой, Анной Строгофф! Приедет поговорить о своей выставке. Вы разве забыли?
Ну конечно, австралийка! Юрий вспомнил, что перед отъездом шеф предупреждал его о встрече – Анна была давней знакомой Шереметева, и предварительно они согласовали, что в галерее будет выставлена какая-то коллекция женщины – с целью продажи с аукционом. Такие мероприятия происходили в галерее время от времени, хоть и не слишком часто. В зависимости от предмета коллекции к её подготовке к выставке-продаже привлекались разные сотрудники. Прерогативой Юрия были в основном резные предметы искусства.