Сети разума

Лонли Ли

Работая в департаменте по борьбе с наркотиками, девушка живо интересовалась и работой других департаментов – прежде чем остановиться на какой-то более узкой специализации, ей хотелось попробовать всё. Поэтому, когда вдруг дело, которым занимались инспекторы по борьбе с наркотиками, перешло в юрисдикцию департамента по международному розыску похищенных ценностей, Алекс, не медля, попросила перевести её на это дело. Тем более что об инспекторе Корригане девушка была наслышана – в своё время она даже прочла книгу Ричарда, по которой учились её коллеги, и осталась под большим впечатлением.

Бишоп

уже сталкивался с Алекс: они работали над разными делами, но изредка виделись на совещаниях и в коридорах офиса. Бойкая девушка нравилась инспектору: своим рвением и пылкостью она напоминала Бишопу его самого, когда он только пришёл в Интерпол.

– Быстро они помощников назначают, – проворчал Корриган, пожимая руку Алекс.

Бишоп тоже протянул руку девушке:

– Стивенсон, ты уже видела материалы дела?

Девушка довольно хмыкнула:

– А то! Кое-что видела, кое-что слышала… Покажете, что у вас есть?

Пока Алекс листала папку с бумагами, Корриган достал сложенную во много раз новенькую карту мира (таких карт у него было много, и для каждого нового дела он всегда выделял отдельную карту), отметил красным маркером места преступлений и задумался: кружки оказались далековато друг от друга…

Девушка отвлеклась от бумаг:

– А восстановленных записей с наружных камер ещё нет?

Бишоп с Корриганом переглянулись, а Алекс невозмутимо продолжила:

– Просто хотела посмотреть… Папа разговаривал с инспектором Рамиресом из Эль-Пасо, и он сказал, что записи с внутренних камер восстановлению уже не подлежат. К сожалению.

– А на наружных что? – в один голос воскликнули два инспектора.

– А на наружных видно, как в дом входит мужчина, которого никто из окружения Санчеса опознать не смог. Вроде как индус. Но качество записи, сказали, не очень… Вот я и хотела сама посмотреть.

– Я найду запись, – Бишоп достал из заднего кармана брюк сотовый телефон и вышел из кабинета.

Корриган кивнул своим мыслям: Алекс не будет ему в тягость.

Глава 6

Дни Юрия Котова завертелись в рутине. Рита привычно обустраивала его уют, почти всегда была рядом, всячески заботилась о нём и готовила вкуснейшую домашнюю еду. Рептилоид пытался накопать что-нибудь относительно ритуальных убийств, хотя новостей по центральным каналам больше не было. В интернете мелькали сообщения о том, что двойное убийство было не первым – несколько месяцев назад было совершено ещё одно похожее убийство старшеклассницы и два самоубийства с невыясненными обстоятельствами. На подробных фотографиях с мест преступлений, посреди разорванной одежды жертв, следов их крови и обломков неопознанных костей мелькали и резные фигурки, но качество изображений было нечётким. Похоже, никому просто в голову не приходило, что эти фигурки играют в убийствах сколько-нибудь заметную роль, поэтому их фотографировали, видимо, только если они случайно попадали в кадр с чем-то важным.

С матерью Котов

по-прежнему не общался, хотя Рита повторяла и повторяла, что та – единственный человек, который может рассказать ему хоть что-нибудь об отце. Чем больше Рита настаивала на примирении парня с матерью, тем больше его это раздражало, хотя он умело это скрывал. И тем чаще он вспоминал Марго – насколько проще с ней было! Марго сама была не в ладах со своими родными, несмотря на то, что те её обожали, и не слишком часто с ними общалась. Потому она совершенно спокойно относилась к напряжённости между Котовым и его матерью.

Джеймс Строгофф улетел в Сидней, и Юрий с нетерпением ждал его возвращения, зарывшись в каталогах по истории искусства в надежде найти что-то ускользавшее от его внимания ранее. Отдельные страницы он уже знал, кажется, наизусть – поэтому ничего нового, к его досаде, не обнаруживалось.

Аркадий Шереметев вернулся из-за границы и снова лично занялся повседневными обязанностями владельца и управляющего галереи, освободив Котову время для работы с коллекцией Строгофф. Анна, обрадовавшись возвращению старого приятеля, отвлеклась от встреч с многочисленными подругами, которые, как оказалось, со временем почти все перебрались в Москву, и приехала к Аркадию.

Было уже поздно, но Юрий засиделся на работе с иллюстрированным каталогом (книгу можно было взять и домой, но ему не хотелось прерываться на середине главы). Задержался и Шереметев – за беседой с Анной Строгофф. Кабинеты Котова и его шефа разделяла лишь небольшая приёмная, где в рабочее время в окружении офисной техники располагалась Леночка. Когда сотрудники разошлись по домам и в офисе воцарилась тишина, Котову стало слышно, о чём Шереметев говорил с Анной – по-видимому, дверь его кабинета была открыта. Встать и закрыть дверь или как-то намекнуть на это шефу Юрий считал не вполне приличным, так что в какой-то момент он поймал себя на том, что просто сидит, отложив каталог, и невольно подслушивает чужой разговор, хоть и понимает, что это неправильно.

– Послушай, Ань, – мягко произнёс голос Шереметева. – Ты ведь знаешь, что от меня ты можешь ничего не скрывать. Мы же с тобой сто лет знакомы, ну ты чего! Я же вижу, что с тобой что-то не так… То есть я понимаю, ты недавно потеряла мужа, но…Скажешь, что с тобой?

– Тебе показалось.

– Уверена? Ну, как знаешь… Если что, я всегда… Кстати, вот что ещё мне не даёт покоя: ты говорила, что муж купил фигурку в твоём музее, из запасника. Но мы ведь оба понимаем, что это невозможно… Если не хочешь говорить – не говори. Я пойму. Но если не мне – то кому?

Женщина помолчала.

– Ладно, я скажу тебе правду… всё равно, прошло уже столько лет… Я украла ту фигурку. Ты это хотел услышать? Она бы всё равно рано или поздно затерялась – музей ведь расформировали, экспозиции развезли по другим музеям, да и с документами тогда был полный беспорядок, компьютеров же не было… Если хочешь знать, я не горжусь тем, что сделала… Ты меня теперь презираешь?

Конец ознакомительного фрагмента.