Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Да, отлично помню, – кивнул он. – Это ваше качество, как и многие другие, восхищает меня.
Он задержал взгляд на ее губах и чуть заметно улыбнулся. Вирджилии показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Но он не спешил.
– Хотя снабжение и питание далеки от нормы, – продолжила она.
– И даже в таких условиях работа, которую делаете вы и все дамы, достойна всяких похвал.
– Мне всегда кажется, что я делаю недостаточно, конгрессмен.
– Сэм, если не возражаете.
– Хорошо. А меня зовут…
– Вирджилия. Чудесное имя.
– С вашим удивительным
Взгляд Стаута скользнул мимо Вирджилии к дверям гостиной. В коридоре по-прежнему было тихо. Стаут, казалось, обдумывал следующий ход; Вирджилия подбодрила его глазами.
– Мне очень жаль, что наша первая встреча закончилась на такой неутешительной ноте, – наконец сказал он.
– Я чувствовала, что должна быть откровенной с вами, хотя меня до глубины души восхитила ваша воинственность по отношению к бунтовщикам.
Вирджилия и сама удивилась тому, с какой легкостью она подпустила лести в свой голос. Конечно, ей далеко до этой пустоголовой кокетки Эштон Мэйн, но кое-что она усвоила.
– Правильно ли я понял, что все это в прошлом, Вирджилия?
– Просто сорвалось с языка. Мое восхищение никуда не делось.
Он снова посмотрел в сторону безлюдного пыльного коридора, куда доносились лишь далекие приглушенные голоса из холла. Его рука, лежавшая на колене, медленно поднялась и томным движением, словно парящая в воздухе белая птица, протянулась к ее груди. Задрожав от возбуждения, Вирджилия плотно сжала ноги, когда его большой палец лег на ее грудь, а остальные обхватили сбоку. Она накрыла его руку своей, слегка сжала ее и тихо выдохнула, закрыв глаза:
– О Сэм…
Кто-то громыхнул ведром в коридоре. Стаут мгновенно отдернул руку. Этот ничтожный обмен прикосновениями длился не дольше пяти секунд, но то, что раньше звучало лишь намеками, теперь стало очевидно.
В дверях появился пожилой негр в ливрее отеля; держа ведро в одной руке, он начал чистить наполненные песком пепельницы, стоящие у входа. Выудив все окурки сигар и обрывки бумаги, старик разровнял песок и исчез.
Вирджилия чувствовала, что ее лицо горит так, словно его окатили кипятком.
– Мне бы хотелось встретиться с вами снова, – быстро проговорил Стаут, наклонившись вперед.
– Мне тоже.
– Наша следующая встреча должна быть более уединенной, вам не кажется?
На одно головокружительное мгновение Вирджилию охватил соблазн, но она тут же вспомнила, что стоит на кону, и отрицательно замотала головой.
Безупречная выдержка Стаута наконец-то дала трещину.
– Но вы только что сказали… – раздраженно начал он.
– Я действительно чувствую… сильное влечение к вам, Сэм. Но тайные интрижки не для меня.
Он положил руки на подлокотники кресла и внимательно всмотрелся в ее лицо:
– Дело по-прежнему в моей жене?
– Боюсь, что так.
– Если вы полагаете, что я могу бросить ее ради вас или ради любой другой женщины, вы ошибаетесь, – холодно произнес он.
– Я не просила…
– Вам и не нужно, дорогая. – (Его сарказм в сочетании с этим завораживающим голосом только еще больнее ранил ее.) – Ваш замысел абсолютно ясен. Полагаю, я не могу винить вас за ваши надежды,
– Почему вы так уверены, что все именно так и будет, конгрессмен? У вас большой донжуанский список?
Его взгляд вмиг стал холодным.
– У меня назначена встреча, – сказал он, схватив со стола трость, шляпу и перчатки. – Приятно было встретиться с вами, мисс Хазард. Всего доброго.
Он прошел к двери.
Вирджилия резко встала:
– Сэм…
– Да? – обернувшись, невозмутимо откликнулся он.
Как трудно было сказать то, что необходимо было сказать…
– Ничего. Мои требования неизменны.
– Боюсь, они завышены. Слишком завышены. – Он снова улыбнулся, на этот раз с откровенным презрением, словно хотел ранить ее.
Когда его сутулая фигура скрылась в коридоре, Вирджилия снова села в кресло и прислушалась к голосам в гостиничном холле. Чувство разочарования росло с каждой секундой. Как глупо было с ее стороны блефовать, имея на руках слабые карты. Этот человек, без сомнения, соблазнил уже половину женщин в Вашингтоне.
И все же, вспоминая его глаза, она понимала, что он хочет ее. Хочет именно ее грудь, ее тело.
Ну и что с того? Она разыграла все свои козыри, но все равно проиграла. Чувствуя растущее отчаяние, она сидела, уткнув глаза в пол и пересчитывая розочки в орнаменте ковра, пока наконец не услышала какой-то стук. Словно очнувшись ото сна, она подняла голову и увидела старого чернокожего уборщика с ведром.
– Вы хорошо себя чувствуете, мэм? – спросил он.
– Да, спасибо. Просто немного закружилась голова, вот и решила здесь отдохнуть.
С усилием сбросив оцепенение, Вирджилия встала. А что, если она напрасно решила, что проиграла? Ведь высокая цена за ее благосклонность могла произвести и обратный эффект, заставив Стаута желать недоступного еще сильнее? В таком случае вся его оскорбленная поза и язвительные насмешки были не чем иным, как обычным притворством.
Вместе с этими мыслями пришла еще одна, почти сразу перешедшая в твердую уверенность. Она наверняка увидит Сэма Стаута снова. Ей не хотелось, чтобы эта встреча была последней, и она чувствовала, что и Стаут, несмотря на все его заявления и честолюбивые планы, его жену и избирателей, тоже не хочет этого.
Но где они могли бы встретиться? Трудно сказать, да это и не имело значения. Просто это должно было случиться, и все. Она вышла из гостиной и стремительной, уверенной походкой пошла к холлу. Уже направляясь к двери, она заметила на себе скрытые взгляды нескольких джентльменов.