Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

Джейкс Джон

За дверью, весь покрытый дорожной пылью и окутанный табачным дымом, стоял Чарльз.

– Твое письмо добиралось ко мне кружным путем, но в конце концов я его получил. Я здесь, чтобы помочь Билли.

Глава 100

В тот же вечер в Чарльстон приехал Стивен Мэллори, проделав тяжелое путешествие в грязном холодном вагоне по обветшавшей железной дороге Юга. Его вызвал срочной телеграммой Люциус Чикеринг.

Купер об этом не знал. После того, что произошло на Митинг-стрит, его, не слишком церемонясь, привезли

домой служащие местной военной полиции, и с тех пор он лежал в постели – не двигался, не разговаривал, не прикасался к еде, которую приносила Юдифь. Каждый раз повторялось одно и то же: поднос стоял рядом с ним час, а потом его убирали.

Когда, тихонько постучав, вошла Юдифь, Купер чуть повернул голову в сторону двери.

– Милый, к тебе гость, – сказала она. – Твой друг Стивен. Министр.

Купер ничего не ответил. Несмотря на теплую погоду, он лежал под несколькими одеялами. Все казалось размытым в душной, пропахшей потом комнате. Даже доносившиеся с улицы звуки – птичье пение в саду, топот марширующих по Традд-стрит гвардейцев под бодрые мелодии флейта и барабана – здесь сразу гасли.

– Можно мне побыть с ним наедине минутку, Юдифь? – спросил из-за двери Мэллори.

Юдифь посмотрела на мужа. Глаза у него были круглыми и пустыми. Как и каждый день. Она постаралась скрыть от гостя свою боль.

– Конечно. Если я вам понадоблюсь, вот там, на столе, колокольчик. Видите?

Мэллори кивнул и придвинул к кровати стул. Юдифь с грустью посмотрела на колокольчик, которым Купер ни разу не воспользовался с тех пор, как его привезли домой. Когда Мэллори сел, Юдифь вышла и закрыла дверь.

Министр внимательно всмотрелся в своего помощника. Взгляд Купера был устремлен в потолок.

– Говорят, у вас тут нервы ни к черту, – резко сказал Мэллори. – Это так? – В его голосе совсем не было той приторной сладости, с которой обычно говорят в комнате больного. – (Купер оценил это и в знак благодарности кивнул один раз, но по-прежнему не шевелился и молчал.) – Послушайте, Купер! Если вы вообще меня слышите, будьте так любезны, посмотрите мне в глаза! Я не для того проделал весь этот ужасный путь от Ричмонда, чтобы беседовать с трупом!

Купер медленно повернул голову в сторону гостя; его тонкие седеющие волосы разметались по подушке. Но глаза оставались пустыми.

– Вы там устроили настоящий скандал, – не сдавался Мэллори. – Именно скандал, по-другому не скажешь. Враги и так уже считают нас варварами, и, к сожалению, не без оснований. Но для правительственного чиновника вести себя как помешанный тюремный надзиратель, да еще на публике… – Мэллори покачал головой. – Возможно, среди южан найдутся те, кто одобрил бы ваше поведение, но их немного. Не стану притворяться, Купер. Вы навредили нашему делу и серьезно навредили самому себе.

Эти слова наконец вызвали какой-то отклик – веки Купера быстро дернулись, губы сжались. Мэллори был так же бледен, как лежащий в постели человек.

– Я не мог спать в этом дрянном поезде, поэтому просто сидел и пытался найти какой-нибудь вежливый способ попросить вас о немедленной отставке. Но не нашел. Так что…

– Они убили моего сына.

От этих внезапных

слов Мэллори дернулся, как марионетка:

– Что, простите? Те пленные, на которых вы напали и стали избивать? Чушь!

Руки Купера, лежащие на стеганом одеяле, беспокойно шевелились, как беспомощные белые паучки, потерявшие свою паутину. Он снова моргнул и хрипло выговорил:

– Перекупщики. Они убили моего сына. Война его убила.

– Не могу отрицать, смерть вашего сына горестна и трагична. Но в такие времена, если оставить в стороне юный возраст Джуды, в этом нет ничего необычного.

Купер поднял голову; пустые глаза наполнились гневом. Мэллори мягко уложил его обратно в постель.

– Я хотел сказать, это трагедия только для вашей семьи, – сказал Мэллори, снова мягко укладывая его. – Разве вам не известны цифры потерь? Сколько других отцов потеряли своих сыновей, вы не думали об этом? По всему Югу счет идет уже на сотни тысяч. И по всему Северу тоже, если уж на то пошло. Но, оплакав своих детей, эти отцы снова встают в строй. Они не лежат в постелях и не хнычут.

После этих слов министр как будто сразу устал. Все его усилия расшевелить Купера казались тщетными. Он вынул из рукава носовой платок, отер щеки и вдруг почувствовал запах ночного горшка, стоявшего под кроватью.

– Ваша служба в военно-морском министерстве всегда была выше всяких похвал, – решил он предпринять последнюю попытку. – Вы проявляли не только изобретательность, но и храбрость – в случае с лодкой «Ханли». И если вы все еще тот человек, который, не испугавшись удушья и страха смерти, провел два с половиной часа на дне Чарльстонской бухты, вы нужны мне, Купер. Война еще не закончена. Солдаты и моряки продолжают сражаться, и я тоже. Поэтому я мог бы заменить вашу отставку письменным порицанием. Но разумеется, чтобы вернуться к работе, – он встал и с отцовской строгостью добавил: – вам придется встать с постели. В общем, даю вам на обдумывание семьдесят два часа. – Выходя из комнаты, он сознательно хлопнул дверью громче, чем это было необходимо.

Внизу его ждала Юдифь.

– Это самое трудное, что мне приходилось делать в жизни, – сказал Мэллори, снова вытирая вспотевшее лицо, – скрывать мое искреннее сочувствие и симпатию к человеку. Мне невероятно больно видеть его таким.

– Это продолжается уже давно, Стивен. Слишком много всего накопилось – усталость, горе, разочарование… Я просто не знаю, как вывести его из этого состояния. Ничего не помогает – ни ласка, ни гнев. Вот я и решила, может быть, новая встряска ему поможет. Поэтому и попросила вас поговорить с ним именно так.

– Ну, это был не совсем спектакль. От меня действительно требуют его отставки. Очень важные люди.

– В этом я не сомневаюсь.

– Наши запасы истощены, армия на грани голода. – (Юдифь хотела сказать, что и гражданское население не объедается, но сдержалась.) – У нас не осталось почти ничего, кроме чести, поэтому такое поведение, которое позволил себе Купер, простить нелегко. – Мэллори взял с табурета свою шляпу и, вертя ее в руках, добавил: – Но я сделаю все, чтобы отвести от него все нападки, если смогу вернуть его к работе.