Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Около восьми утра на речной дороге началось некоторое оживление, со стороны Чарльстона время от времени проезжали военные повозки, проходили люди. Несколько солдат в форме из «серого сукна» повернули к дому и попросили напиться. Чарльз согласился показать им колодец в обмен на новости.
– Что происходит в городе? – спросил он.
– Да он почти весь сгорел. Мэр сдал его какому-то немцу – генералу Шиммелю, что ли, или как там его. Вчера утром. Мы идем по домам. Югу конец.
«Это и год назад уже было понятно…» Чарльз, конечно, не сказал этого
– А в Самтере что? – спросил он одного из парней.
– От него ничего не осталось, только груда камней. Этого янки хотели больше всего, – добавил парень с горечью.
– У меня дом на Традд-стрит. Как думаете, он не сгорел?
– Не могу сказать, но я бы на это не рассчитывал. Ничего, если мы пойдем искать колодец?
Когда они ушли, Купер вернулся в дом, покачивая головой. Чарльз снова сел в кресло и продолжил полировать саблю. Выгравированные цветы. Медальон с буквами «К. Ш.». А на другой стороне клинка надпись: «Любимому Чарльзу Мэйну от родных. 1861 год».
Вот только тот Чарльз был совсем другим человеком. Из совершенно другой жизни.
Около полудня к дому с дороги свернула разбитая повозка. На облучке сидел Маркем Булл из большого уважаемого клана Буллов, их сосед. Лет ему было около пятидесяти пяти. Булл пребывал в сильном волнении. Он был в Колумбии по делам недавно умершей сестры, когда туда пришел Шерман, и едва успел спастись от ночного пожара в пятницу.
– Считай, весь город сгорел, – сказал он. – Эти проклятые янки заявляют, что первую спичку бросил Уэйд Хэмптон, приказав поджечь хлопок, чтобы он не достался северянам. Вы и представить себе не можете, что там творили молодчики Шермана! Готы и вандалы по сравнению с ними – сама любезность. Они даже Милвуд сожгли.
Чарльз вскинул брови:
– Милвуд Хэмптона?
– Да, сэр! Все их фамильные портреты, прекрасную библиотеку… все целиком!
– А где сейчас генерал?
– Не знаю. Я слышал, он собирался отправиться на запад Миссисипи, чтобы продолжить разгром, но может, это и не так.
Вполне может быть, думал Чарльз, когда Булл снова забрался в свою повозку и поехал дальше. Смерть сына озлобила Хэмптона. А теперь, если еще и прекрасная старинная усадьба разрушена, его горечь только удвоится. У Чарльза появилось мрачное предчувствие, что в следующие недели и месяцы подобное будет происходить со многими людьми на Юге. Кто-то мог считать это наказанием, кто-то – сочувствовать, но одно Чарльз знал уже твердо: эта война посеет очень много вражды.
После полудня путников на дороге стало больше. По небу бежали легкие облака, то заволакивая солнце тусклой дымкой, то закрывая его. Чарльз продолжал полировать саблю и к четырем часам уже почти вернул ей прежний блеск. Сплюнув на куст азалии, он потянулся всем телом и принюхался к ветру, дувшему с болота. Где-то у реки, за домом, каркнула ворона. Он вдруг удивился тому,
Около пяти на веранде снова появился Купер, он был бледен и напряжен.
– Чарльз, тебе лучше зайти в дом.
В библиотеке, куда они пришли, Чарльз увидел Энди и какого-то двенадцатилетнего черного паренька, мокрого от пота и очень возбужденного.
– Это Джарвис, сын Марты, – сказал Купер кузену. – Расскажи еще раз, что ты видел, Джарвис.
– Целую толпу белых и негров на болоте, где-то в миле от поселка. Они шли в эту сторону.
– Сколько их было? – спросил Чарльз.
– Сорок. Или пятьдесят. С ружьями. Только они всю дорогу смеялись и веселились – никуда не спешили, видно. Один мужик у них – жирный такой, как папа енот летом. Так он ехал на старом муле, песни горланил во все горло и шутки шутил со всеми…
– Каффи, будь он проклят! – нахмурился Энди.
– Спасибо, – сказал Чарльз мальчику.
Купер тоже поблагодарил его, а потом вдруг сказал:
– Постой.
Сунув руку в карман, он достал монетку и отдал ее Джарвису, к восторгу ребенка. Чарльз поразился, насколько прочно сидят старые традиции даже в таком вольнодумце, как Купер. Девушка, которая бесшумно появилась в дверях библиотеки секунду назад, тоже это заметила и с презрением посмотрела на Купера, когда мальчишка убежал.
Чарльз почувствовал знакомое напряжение в позвоночнике, которое всегда появлялось перед хорошей дракой, и в то же время неожиданную бодрость и прилив сил. Ожидание наконец закончилось.
– Интересно, когда они будут здесь? – сказал Купер.
– Я бы на месте Каффи подождал до рассвета, когда мы уже устанем как собаки, карауля его всю ночь без сна. Так что надо притащить те две винтовки Хокена и все, что можно использовать для сражения.
Энди нахмурился, словно сомневался, позволительно ли ему тоже высказать свое мнение. И все-таки решился:
– Можно просто собрать вещи и уехать, мистер Купер.
– Нет, – решительно и спокойно ответил Купер, чем поразил Чарльза уже во второй раз. – Это мой дом. Монт-Роял построила моя семья, и я не допущу, чтобы он был потерян без борьбы.
– Полностью согласен, – кивнул Чарльз. – Правда, это не слишком умно, – устало улыбнулся он, – но я так чувствую.
– А остальные, значит, должны рисковать жизнью, чтобы спасти место, где вы годами относились к ним как к вещам? – громко сказала Джейн, все еще стоявшая в дверях.
– Джейн… – начал было Энди, делая шаг вперед, но она даже бровью не повела.
Купер бросил на девушку сердитый взгляд, но тут же взял себя в руки.
– Мы никого не принуждаем остаться, – сказал он. – Ни вас, ни своих людей.
– Но большинство останется, – сказал Энди. – Я останусь. В Монт-Роял есть и хорошее.
– О да! – воскликнула Джейн, хотя ее тон говорил об обратном.
Пройдя мимо Чарльза, она подошла к книжным полкам и провела пальцем по длинному ряду роскошных кожаных переплетов – темно-зеленых, синих, бордовых.