Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
Каждый раз, когда индейцы хотели что-нибудь купить, Деревянная Нога отчаянно торговался. Чарльз приносил и раскладывал товары и осматривал лошадей, которых предлагали на обмен. Вместе с тем, как к нему постепенно приходило понимание сложного устройства шайеннского племени, росло и уважение к этим людям. И пусть в чем-то жизнь индейцев оставалась примитивной – о санитарии в деревне заботились мало и повсюду лежали остатки еды и нечистоты, – но в другом Чарльз искренне восхищался шайеннами. Например, в том, как они воспитывали
Вступление мужчины в пору зрелости шайенны считали не просто неизбежностью, но и привилегией, которая несла с собой большую ответственность. По вечерам боковые покрышки того или иного типи задирали наверх и подвязывали, внутри у костра собирались члены какого-нибудь военного общества в полной боевой раскраске и надлежащей одежде. Тут же всегда присутствовала большая группа мальчиков, которые наблюдали за тем, как взрослые мужчины разговаривают, танцуют или совершают какие-нибудь из своих менее секретных ритуалов.
Чарльз ни разу не видел, чтобы детей в деревне как-то особо распекали, но однажды днем всех их позвали к жилищу Черного Котла, где должно было состояться наказание мужчины, укравшего чью-то одежду. Юные мальчики и девочки смотрели, как имущество вора и его рыдающей жены принесли к типи вождя. Другие семьи рвали и резали ножами их одеяла, били их глиняные горшки и топтали подушки. В конце концов их типи разрезали на куски, а шесты бросили в огонь. Когда наказание завершилось и толпа разошлась, дети тоже ушли, но теперь они знали, что их ждет, если они совершат подобное преступление, когда вырастут.
В деревне Черного Котла жили двое Противоположных, или, как их еще называли, Делающие Наоборот. Они были холостяками, как того требовала их почетная роль. Выбранные за исключительную храбрость и мудрость, они жили в типи, выкрашенных в красный цвет, и носили с собой длинные боевые копья, называемые громовыми луками. Особое положение Делающих Наоборот требовало от них и особого поведения, которое подчас давалось с трудом. Ходили они задом наперед. Если их приглашали сесть, они продолжали стоять; вместо «да» говорили «нет» и даже на лошади сидели задом наперед. Первый Противоположный, с которым заговорил Чарльз, сказал ему:
– Когда закончишь торговать, не уедешь от нас.
Деревянная Нога пояснил, что это значит как раз обратное – уедешь. Делающие Наоборот были в разных племенах, и эти странные, загадочные избранники всегда пользовались огромным уважением.
Бойкая прибыльная торговля продолжалась целых восемь дней. На девятое утро Чарльз проснулся рано и, посмотрев на рассветное небо, увидел, что собирается дождь. Джексон хотел поскорее отправиться в путь. За шесть минут они разобрали и уложили свое типи, побив собственный рекорд в игре, которой Чарльз теперь искренне наслаждался, и после целого часа цветистых прощаний с Черным Котлом и старейшинами двинулись на юг, гоня перед собой четырнадцать новых лошадей.
Дул теплый и
– Эй, Чарли! Очнись!
Внезапный окрик Джексона вырвал его из мечтаний. Он достал кобуру с кольтом, когда из тополиной рощицы рядом с извилистым ручьем впереди показался индеец на лошади. Чарльз на мгновение подумал, что следом за ним появится целый отряд, но других воинов за деревьями не оказалось.
Индеец галопом помчался в их сторону. Чарльз узнал Шрама.
– Как же быстро надо было скакать, чтобы оказаться впереди нас, – мрачно сказал Джексон. – Похоже, что-то сильно его мучает… только вот сюрприз ли это, а?
Шрам подвел свою лошадь почти вплотную к ним. Его темные глаза остановились на Чарльзе.
– Поговорить хочу.
– Да мы, вообще-то, и не думали, что ты сюда явился целебную ванну принять, – пробурчал явно расстроенный Джексон.
Индеец пропустил сарказм мимо ушей, спрыгнул с лошади и встал перед ними, широко расставив ноги.
– Слезай, Чарли, – со вздохом произнес Деревянная Нога и сам спрыгнул с седла. – Соблюдаем формальности, будь они неладны.
Когда оба торговца были на земле, а Джексон продолжал держать поводья лошади Малыша, Шрам топнул ногой:
– Вы опозорили меня перед моим народом!
– Вот зараза… – снова вздохнул Джексон. – Уж если кто кого опозорил, так это ты сам себя, Шрам. Мы не сделали ничего такого, за что нас следовало бы убить. Ты это знаешь, и Черный Котел это знает, и если в этом твое недовольство, то…
Шрам в ярости схватил его за грудки:
– Мы встретимся на Висячей Дороге. Ты скоро пойдешь по ней. – Его взгляд метнулся к Чарльзу. – И ты тоже!
– А ну, отпусти рубашку! – рявкнул Джексон, багровея.
Шрам только сильнее сжал пальцы. Тогда торговец резко выбросил вперед руку, схватился за ремень его набедренной повязки и сорвал ее. Шрам громко вскрикнул, отпустил Джексона и отскочил назад, словно ужаленный змеей.
– Ну надо же, а это что такое?! – воскликнул Джексон с преувеличенным удивлением и показал на обнажившиеся гениталии индейца. – Теперь ты точно не мужчина!
Шрам снова закричал и попытался схватить его за горло. Чарльз выхватил из кобуры кольт:
– А ну стой!