Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Хочешь поужинать? – спросил Чарльз. – Наверное, умираешь с голоду после такого длинного спектакля?
– Позже. Сначала я хочу, чтобы ты рассказал о себе. – Она заметно покраснела. – У тебя все в порядке?
– Да, в полном.
Она взяла его под руку. Чарльз похвалил ее за то, что она отказалась играть в форте Харкер.
– Сэм мне сказал, что у вас очень успешные гастроли. Но мне ты можешь сказать правду.
Уилла засмеялась:
– В форте Райли был провал. То ли зрители не те попались, то ли мы совсем плохо играли. Я поймала Сэма, когда он
– А в Ливенворте вы играли?
– Да. Там была чудесная публика.
– Ты видела моего мальчика?
– Да. Он просто чудо, Чарльз! Очень умный. Генерал сказал, что он научился пользоваться горшком, когда ему было полтора года. – Чарльз слегка откашлялся, и Уилла опять засмеялась. – Ну да, конечно, правильные женщины не говорят о таких вещах джентльменам. Во всем виновата распущенность моей профессии.
– Вообще-то, я кое-что знаю о горшках, – рассмеялся Чарльз.
– Мне следовало догадаться. Генерал жаловался, что ему трудно справляться с Гусом, потому что он обожает его и балует, сам того не желая. Он постоянно показывает ему твою фотографию. Гус знает, кто ты. Он очень скучает. – Она сжала его локоть. – Я тоже скучаю. Угости меня ужином, налей мне немного вина, и я покажу тебе, насколько я соскучилась.
Она развернулась, встала прямо перед ним и, закинув руки ему на шею, притянула его к себе, чтобы поцеловать. Чарльз обнял ее за талию и почувствовал, как быстро теплеют ее холодные губы. Они стояли молча, обнявшись. Но потом что-то вдруг заставило Чарльза отстраниться.
– О Чарльз, как же я соскучилась! Я люблю тебя! Ничего не могу с этим поделать. – Она не сделала паузы, как бы ожидая от него ответа; ей не хотелось подталкивать его. – Теперь ты, наверное, сможешь чаще видеться с Гусом, ведь на Равнинах, кажется, все спокойно.
Они пошли дальше и вскоре поднялись на небольшой круглый холмик, ступая по хрустящей замерзшей траве. На вершине они остановились, с восхищением глядя на гигантский звездный шатер неба.
– Зимой там всегда спокойно, – наконец после долгого молчания ответил Чарльз.
– Да, но я имела в виду тот договор, что подписали на Медисин-Лодж. Он должен помочь…
– Уилла, пожалуйста, не начинай. Ты прекрасно знаешь, что, когда мы говорим об индейцах, все обычно кончается ссорой.
Неужели он сам хотел этого? Не потому ли допустил, чтобы в его голосе отчетливо прозвучало раздражение?
Уиллу это явно задело.
– Но почему мы не должны об этом говорить, Чарльз? Это очень важный договор.
– О, Бога ради! Ни один договор не был важен, а тот, по которому чиркнули пером несколько вождей на Медисин-Лодж, еще хуже остальных. Ты читала официальный отчет мистера Стэнли в «Нью-Йорк трибьюн»? Эти болваны-комиссары даже не прочитали весь договор целиком Черному Котлу и остальным. Вожди просто хотели угодить белым, хотели получить от них товары и оружие, вот и поставили свои значки на договоре. – (При этих словах Уилла отпустила его руку.) – Но как только они поймут, чем в результате пожертвовали, то откажутся от этого соглашения.
– А тебе, полагаю, именно этого и хочется?
Она повернулась к нему, ее лица почти не было видно в бледном свете звезд. От ее дыхания в воздух вырывались маленькие белые облачка.
– Мне нужны те, кто убил моих друзей. И мне бы очень хотелось, чтобы ты больше не возвращалась к этой теме.
– Я буду возвращаться, потому что беспокоюсь о тебе.
– О черт! – Он резко отвернулся.
– Ты сам хочешь, чтобы этот договор утратил силу! – Уилла уже теряла самообладание, что было необычно для нее; Чарльз с удивлением услышал, как дрожит ее голос.
– Уилла, я уже объяснил тебе, чего хочу. Что до остального, то ты все еще на сцене. Витаешь в облаках! Шайенны не отступят, пока их не запрут или не убьют. Пусть это звучит не очень благозвучно и не нравится тебе и твоим друзьям-квакерам, у которых так душа болит за кучку дикарей, с которыми они никогда не встречались, но это именно так, и тебе лучше спуститься с небес на землю.
– Я-то на земле, спасибо. Просто я надеялась, что ты хоть чуть-чуть изменился. Но ты даже мысли не допускаешь, что договор может помочь.
– Да потому что он бесполезен, черт побери! Генри Стэнли давно об этом сказал. Генерал Шерман твердил это два года подряд.
– И какие из твоих пророчеств в конце концов сбываются? Может, тебе для разнообразия предсказать мир?
– Бог мой, да ты просто слепая, ты ничего не видишь дальше своего носа!
– Это ты слеп, Чарльз! Не видишь, во что превращаешься. В тебе только ненависть, и единственная твоя цель – убивать. Мне не нужен такой человек!
– Не беспокойся, у тебя его и нет… даже если ты побежишь за ним со всех ног! – Он уже кричал.
– Мерзавец! – тоже выкрикнула она и замахнулась на него открытой ладонью.
Он отшатнулся от удара и с изумлением увидел, что Уилла плачет, продолжая проклинать его.
Застыв на месте как последний болван, он стоял под осенними звездами и смотрел, как она бежит в сторону городских огней.
– Уилла, подожди! – наконец очнулся он. – Женщине опасно одной…
– Замолчи! – бросила она через плечо, но потом внезапно остановилась и повернулась к нему. – Ты не знаешь, что значит вести себя как достойное человеческое существо. Ты всех отталкиваешь. Дункан говорит, это все из-за войны. Война, война… Меня уже тошнит от этой войны и тошнит от тебя!
Она снова побежала. Чарльз слышал ее рыдания. Постепенно звуки стихли, и он потерял из виду маленькую бегущую фигурку, которая исчезла среди строений нового города.
Он медленно вернулся к отелю «Дровертаун» и подошел к коновязи, где оставил лошадь. Когда он уже ставил ногу в стремя, кто-то ринулся к нему из густой тени. Этот человек явно прятался там, поджидая его.
Чарльз в испуге отпрыгнул назад, жалея, что оставил оружие в гарнизоне. Но когда нападавший шагнул в пятно света, который падал из открытой двери соседнего салуна, он увидел хризантему в петлице и почувствовал запах джина.