Север помнит
Шрифт:
Колокола по-прежнему молчали. Что-то происходит. Застонав от боли, Джейме как можно теснее прижался к окну, пытаясь увидеть город сквозь щели между досками. Уже перевалило за полночь, но даже ясным днем все равно много не разглядеть. Шпили, башни, холмы и улицы Королевской Гавани были окутаны едким, изнуряющим туманом, который нельзя было разогнать никакими факелами и маяками. Над Черноводным заливом сквозь мутную дымку просвечивала бледная луна, над гаванью, словно дым из преисподней, поднимались обрывки тумана. Трудно представить более мрачное и унылое зрелище.
Боги милостивые. Если бы ему поручили командовать войском, которое
Джейме прислонился к стене, пережидая приступ дурноты. Немного придя в себя, он подошел к другому окну, из которого открывался вид на Красный замок. Сомнительно, что там найдется хоть один верный человек, но Джейме все же надеялся увидеть огни, строящихся людей, пики на мосту Крепости Мейегора и арбалеты на стенах. Может быть, Мейс Тирелл и не воин, но даже самый недалекий Десница примет меры, чтобы защитить короля. Если только он не…
«Нет, - убежденно сказал себе Джейме. – Хайгарден и Дорн ненавидят друг друга. Скорее у меня отрастет новая рука, чем они договорятся о каком-нибудь пустяке, не то что об убийстве короля». Серсея – о боги, он не хотел думать о Серсее – постоянно твердила, что розы еще опаснее змей, что Тиреллы руками Тириона и Сансы Старк убили Джоффа, что именно они подстроили этот гнусный заговор с целью захвата власти. Но Серсея в каждом видела заговорщика и убийцу еще до того, как окончательно сошла с ума. В последний раз он видел ее в тот день, когда разделался с Тиеной, и тогда Серсея то бесилась, то пыталась изнасиловать его, то плакала… его сестра, его возлюбленная, его яростная львица…
«Нет. – Джейме стиснул зубы. – Я покончил с ней раз и навсегда, и если я еще раз ее встречу, мне придется убить ее, иначе она прикончит меня». Где бы она ни была, что бы она ни делала, она так же опасна, как нанятые Мартеллом стражники, разгуливающие на свободе. Джейме стоял, вглядываясь в темные, безмолвные укрепления Красного замка, и ему пришло в голову, что его надежда не напрасна. В окружении Томмена остался один здравомыслящий человек, который готов сделать то, что должно. К несчастью, этот человек – он сам.
Самое время выбраться отсюда. Джейме принялся исследовать свою камеру в поисках трещин, слабых мест, любых зацепок, которые могли бы послужить оружием или помочь ему выйти на свободу, но стены и пол были удручающе гладкими. Дверь была заперта снаружи, замочная скважина заделана, но Джейме был не в том состоянии, чтобы попытаться выломать ее; несколько ударов, и свежий шрам на груди снова вскроется, а рана, нанесенная Лимом, начнет кровоточить. Уже не в первый раз Джейме цветисто обругал ублюдка в зассанном плаще, но чутье бывалого воина подсказало ему, что если он поддастся отчаянию, то не заметит что-нибудь важное прямо у себя
…окно.
Сразу же прекратив свои излияния по поводу душевных качеств покойного Желтого Плаща, Джейме подошел к окну и пристально изучил его. Оно выходило на юг (предполагалось, что солнечный свет должен согревать покои лорда-командующего даже зимой), и если постараться – это даже хорошо, что в последнее время его почти не кормили, так что теперь он выглядит как настоящее привидение, - то можно пролезть сквозь него. Правда, из окна открывается вид на гавань, и ближайшая стена, на которую можно спрыгнуть, находится по меньшей мере в ста футах внизу. К тому же окно заколочено, а ему нечем выломать доски, разве что…
…рукой.
Впервые Джейме обрадовался, что к его правому запястью приделана эта чужеродная штуковина. Он сразу понял – это единственный выход. В последний раз тревожно оглянувшись на дверь – снаружи было тихо, похоже, стражников направили выполнять более важные поручения, - он подошел к окну, примерился и изо всех сил ударил золотой рукой по закаленному толстому стеклу.
Руку от культи до самого плеча тут же пронзила острая боль, и Джейме, скривившись, отшатнулся. Но на месте удара расползлась паутина трещин, и он не позволил себе тратить драгоценное время на передышку. Он покрепче перехватил обрубок здоровой рукой и, превозмогая боль, начал яростно колотить золотыми пальцами по стеклу. Наконец раздался громкий треск, посыпались осколки, и в комнату ворвался холодный воздух.
Начало положено. Несколькими ударами Джейме расширил дыру в стекле, потом вернулся к постели и плотно обмотал левую руку простынями и одеялами. Защитив себя таким образом от острых осколков, он просунул руку в дыру, пошарил за окном и нащупал гвоздь, удерживающий самую широкую доску. Как он и надеялся, гвоздь еле держался, и после недолгих стараний, сопровождаемых приглушенными ругательствами, ему удалось его выдернуть.
Доска повисла, держась лишь одним концом, и хотя второй гвоздь был прибит более тщательно, Джейме справился и с ним. Он осторожно вернул руку назад и, нащупав маленькую железную защелку на подоконнике, раскрыл окно настежь.
В лицо ударил промозглый соленый ветер. Впервые за удручающе долгое время Джейме сделал глоток свежего воздуха. Он с наслаждением вдохнул полной грудью, а потом перегнулся через подоконник, чтобы понять, каков будет его следующий шаг.
Ночью смотреть вниз было еще страшнее, чем днем. Но Башня Белого Меча стояла на углу между высокими толстыми стенами, выходящими на море. Если получится встать на окно и как следует уцепиться, можно вскарабкаться на стену – до нее всего шесть или семь футов. Но если я оступлюсь, падать придется долго.
Сперва он хотел было сделать веревку из простыней, но потом, по здравом размышлении, отказался от этой затеи, - ведь чтобы разорвать их на полосы и как следует переплести, уйдет уйма времени. К тому же, муслин так отсырел и прогнил, что вряд ли выдержит его вес. А кроме того, если кто-нибудь все-таки придет на шум, он просто перережет веревку, и Джейме отправится в полет. По крайней мере, в этом случае не нужно будет беспокоиться о саване.
Джейме покачал головой. Нет. Так не пойдет. Справлюсь и без веревки. Он освободил раму от битого стекла и высунулся наружу, словно ожившая горгулья, в любой момент ожидая услышать шаги на лестнице, почувствовать удар кинжала или толчок в спину.