Север&юг
Шрифт:
Я только собралась возмутиться, как он убрал с меня руку и трусцой пробежался по парковке, на ходу снимая машину с сигнализации. Достал из багажника небольшую спортивную сумку, вернулся ко мне и подтолкнул ко входу с обратной стороны здания, трижды грохнув кулаком в дверь.
Дверь распахнулась, нас окинул взглядом здоровенный детина и спросил недовольно:
— Чего надо? — Генка назвал пятизначный номер, мужчина сверился с листом, приклеенным к стене, вычеркнул нужный и кивком пригласил войти.
Проверил сначала
— Кофту снимай, — приказал, посматривая на меня сверху вниз. — Медленно, — я скрипнула зубами, но сняла. — Покрутись.
— Мужик! — осадил его Гена грозным рыком.
— Ладно, идите, — ответил с ленцой, теряя к нам интерес, но, едва Гена развернулся, так приложился пятернёй с моей ягодице, что я подпрыгнула.
— Притон какой-то… — пробубнила Генке в спину, идя вслед за ним узким коридором с выкрашенными в чёрный стенами.
— Притонов ты, похоже, не видела, — хмыкнул Гена, обернувшись и весело посмотрев на меня.
— Ты хвастаешься или мне показалось?
Гена хохотнул и немного притормозил, чтобы поравняться со мной.
— Сейчас в раздевалку. По сторонам не глазей, веди себя, как мышка. Ясно? — тон его голоса резко изменился, став непривычно серьёзным.
— Ясно… — промямлила тихо.
— Да не боись, — подбодрил хлопками по плечу, — просто там десяток полуголых мужиков, заряженных тестостероном по самое не хочу, а ты симпотная и сестра только мне. Не хочу бить морды раньше времени и за бесплатно.
Я скупо улыбнулась в ответ, а он легко распахнул тяжёлую с виду дверь.
— Да ты через три минуты будешь зубы с пола подбирать, если против меня выйдешь! — услышала надменный бас.
— Для этого нужно хоть раз попасть, увалень! — хохотнул ещё один ехидно. — Бицуху на бабских тренажёрчиках раскачал, толку — ноль!
Мы обогнули шкафчики и Генка сказал громко:
— Здорова, мужики!
— О, Геннадий пожаловал, — протянул третий, — кого ты там от нас прячешь?
Все тут же начали вытягивать шеи, заглядывая за Генкину спину, а он добавил в голос стали:
— Не лезть к ней!
— Ты нахера бабу свою припёр, кретин? — поморщился ещё один парень.
— Она — врач, — ответил Гена сурово.
— Вот эта конфетка? — услышала тихий смешок за спиной и покрылась мурашками с головы до ног.
— Вылечи меня! — послышались ехидные ремарки с разных сторон.
— Показать, где болит?
— Покажи, — оскалилась, выходя из тени брата.
Раздался дружный гогот, а на моё плечо опустилась рука.
— Давай я покажу, — шепнул Третьяков мне на ухо и получил локтем в бок. — Ай! Строптивая конфетка! — парни вновь заржали, а Дима сказал брату: — Ей тут не место.
— Ты вообще кто? — скривился Гена. — И кто тебя нахрен спрашивал?! И лапу свою убери, пока
— Давай я тебя прямо тут уделаю и ты свалишь нахер, прихватив свою сладулю? — улыбнулся Третьяков и похлопал ресницами.
— Убрал. Руку, — прошипел Гена.
— Не могу, прилипла, — продолжил паясничать Третьяков, а Гена свирепеть.
— Захлопнулись! — рявкнул кто-то за нашими спинами и присмирели разом все. — Девушка — ко мне!
— Гав, — буркнула тихо и посмотрела на Гену.
— Иди, — сказал тихо, — он врач Марка, — слегка кивнул в сторону, а Дима вцепился в моё плечо.
— Ей тут не место, — прошипел сквозь зубы.
— Да хер ли тебе надо? — поморщился Гена и сбросил его руку с меня. — Май, иди, не отсвечивай.
— Ну ты и мудак… — покачал головой Дима, а я подхватила сумку и пошла к поджидающему меня мужчине.
— Майя, да? — спросил, когда я подошла. Я кивнула, а он хмыкнул: — Добро пожаловать в ад.
Мы прошли через ещё одну дверь и оказались в тесной комнатке с диваном, телевизором и ещё двумя мужчинами. Я тут же впилась взглядом в экран и увидела пустой ринг, за которым располагались трибуны и слонялись люди, занимая места.
Моему провожатому на вид было лет сорок, ещё один примерно ровесник Брагина, а третий совсем молодой, не больше тридцати пяти. Он же первый и открыл рот, брякнув:
— Однако. Теперь понятно, с чего галдёж.
— Матросову мозги давно отшибли, — поморщился самый старший. — Как же тебя угораздило, дитя?
— Угораздило что? — уточнила хмуро. — В меде выучиться или сестрой придурка родиться?
— Понял, — громко заржал в ответ и остальные его поддержали. — Впрочем, пластырь прилепить сможешь, что-то посерьёзней вряд ли понадобится.
— Я надеюсь, его против моего не поставят, — скривился мой провожатый. — В прошлый раз моему парню челюсть сломал.
— А, помню, — скривился самый старший, — неприятно.
— Этого, в татухах, — поддержал разговор самый молодой, — выглядит шустрым.
— Дальше ринга не убежит, — хмыкнул старший.
— А как распределяется, кто с кем дерётся? — спросила осторожно.
— Как ангел нашепчет, — хмыкнул молодой. — Значит, сестра? Как звать?
— Ещё один, — закатил глаза мой провожатый, — выйди нахрен, встань в очередь.
— Да за кем там стоять? — поморщился брезгливо. — У девушки на лице читается интеллект, а там — толпа олигофренов.
— Гена может умом и не блещет, — ответила с презрением, — но хотя бы не пытается показать обратное, — глаза парня полыхнули огнём, лицо исказила кривая ухмылка, а я развернулась к провожатому и сказала сухо: — Спасибо за гостеприимство, я лучше с приматами.
— Как знаешь, — пожал плечами равнодушно, а я вышла, едва сдержавшись, чтобы не хлобыстнуть дверью.
— Да ну какого хрена! — всплеснул руками Гена, увидев меня.