Северная граница

Мясоедов Владимир Михайлович

— Мстислав? Загулял? С бабами и казаками?! — В голове у Олега такое укладывалось с трудом. Нет, молодой волхв вовсе не был поборником здорового образа жизни, да и обычных плотских радостей отнюдь не чурался. Расположенный близ центра города четырехэтажный бордель «Порочный путь», символически притворяющийся заведением культурного досуга, где можно в компании уважаемых членов общества вкусно поесть, попить, поговорить о высоком и обсудить последние сплетни, тот вполне мог навестить с целями моральной разгрузки. Однако пропускать важное для его учителя событие, на котором всем старшим офицерам велели присутствовать в обязательном порядке, он бы не стал даже будучи целиком замаринованным в бочке со спиртом. Савва углей в штаны за подобное может насыпать отнюдь не фигурально выражаясь. И не вынимая из бочки. Еще и тушить себя запретит в воспитательных целях, причем с точки зрения законов и обычаев будет в своем праве наказывая пусть повзрослевшего и изрядно заматеревшего, но все-таки ученика. Опять же брататься с казаками, которые в данное время являлись одними из самых верных сторонников церкви и частенько работали кулаками святых отцов, для служителя языческих

богов было очень и очень нехарактерно. — А это точно было он, а не кто-нибудь похожий?

— Сам удивился, — пожал плечами капитан небольшого летучего кораблика. — Смотрел на него не только своими глазами, но и зрением духов. Он. Только вот печальный был чего-то сильно, но я лезть не стал. Каждый имеет право на беды и грусть…

Олег с таким мнением, безусловно, был согласен. Отнимать право на грусть, насколько ему было известно, не пытались даже самые страшные тираны этого мира. То ли возможностей им не доставало несмотря на магию, то ли желания, ведь обычно подобные личности от вида чужих страданий испытывают самое настоящее удовольствие, пусть даже и сами себе в этом они зачастую никогда не признаются…Но для собственного спокойствия и в рамках успокоения успевшей развиться у боевого мага паранойи, капитан «Тигрицы» решил считать, что с начальником воздушных сил дальневосточной армии случилось нечто подозрительное и потенциально опасное: опоили алхимическй отравой, промыли мозги усилиями османского шпиона-менталиста, подменили дистанционно управляемой куклой, прирезали втихаря за какие-нибудь прошлые подвиги и поставили на место трупа качественный фантом, чтобы убийц не начали искать по горячим следам…Младшие магистры — твари живучие. Случайно их пришибить не получится если только не играться с противотанковыми грантами, а раненным Мстислав бы сумел либо быстро излечиться и всех покарать, либо так или иначе проложить себе путь наружу хотя бы и через толстый слой сплошного камня. А потому в обитель порока Олег заходил во всеоружии и со свитой, достойной его невнятных опасений. Перед собою он пустил десяток автоматронов с тяжелыми огнеметами, обвешанных дополнительной броней. Потом зашел сам, прикрываясь с левой стороны тройкой дежурных священников, а с правой четверкой волхвов младших рангов, благо оккупировавший храм архимагистр живо вытолкал из него всех тех, кого счел лишним на процедуре торжественного жертвоприношения. Святослав, Стефан и скромная группа поддержки из сотни штурмовиков в полной боевой готовности подпирали спину.

— Добрый день, вы хотите оформить членские карточки на всех сразу, включая машины? — Вежливо осведомилась у Олега, ступившего на территорию салона, встречающая всех новых гостей распорядительница, неожиданно консервативно одетая в целомудренную длинную юбку и вполне надежно скрывающую тело белую блузку. Магического дара у женщины, чье лицо пусть и начало покрываться морщинками, но еще сохраняло определенную степень привлекательности, не имелось никакого. Однако держала она себя с таким апломбом, будто была, по меньшей мере, урожденной княгиней. — Если да, то для столь дружных компаний у нас предусмотрены специальные скидки и программы группового обслуживания. А если нет, то должна предупредить, «Порочный путь» находится под официальным покровительством магистра…

— Младший магистр Мстислав, волхв и пиромант пятого ранга. Ученик архимагистра Саввы, который вчера вечером орал песни с вашего балкона, — оборвал её Олег, прислушиваясь к своей интуиции. Та сулила ему, что будет плохо. Долго. И неизбежно. Но как-то оно все будет отностительно тихо, спокойно, да еще и с весьма умеренной степенью риска и не сильно тяжкими телесными повреждениями. Пытающийся разобраться в своих ощущениях оракул-самоучка даже не захотел слушать, кто конкретно из сильных мира сего крышует данное культурно-увесилительно-развратное заведение. — Он еще тут?

— Да, он арендовал наш пентхаус вместе с его постоянными обитательницами на трое суток вперед и никуда оттуда еще не спускался…Ну, если не считать кратковременного визита на второй этаж, после которого к уважаемому младшему магистру присоединилась дюжина казаков Астраханского воинства, — тот час же кивнула дама, без сомнения готовая найти подход к любому клиенту. Особенно такому, который может похвастаться немалой силой и влиянием. И не моргнув глазом сдать столь же любого клиента, если им заинтересуется кто-то более могущественный или хотя бы располагающий небольшой армией. — Вы за ним? Тогда, если будет бой, выбросьте его в окно, пожалуйста. За стекла не беспокойтесь, последние он сам все равно еще в районе полуночи выбил.

Пентхаус «Порочного пути» напоминал не то картину в жанре артхаус, не то поле битвы на мелководье, где из окрашенного кровью в розовый цвет прибоя высовываются как целые тела, так и отдельные руки или ноги, не то пожар в борделе во время наводнения. Впрочем это и был бордель. И наводнение тут действительно было, только не благодаря морской пучине или хотя бы волнам Дона, а с участием четырех огромнейших бочек вина, еще хлюпавшего лужами тут и там. Заодно данная жидкость окрасила алым простыни, скатерти и шторы, образовавшие на полу какое-то абсолютно хтоническое гнездо, где дрыхли непробудным сном продажные женщины и падкие до их ласк мужчины, частично или полностью открытые взглядам всех посетителей. Создатель же всей этой фантасмагории сидел в позе лотоса на груде углей, которая судя по расплавившимся серебряным блюдам и закопченному фарфору лишь недавно была большим обеденным столом. И шумно хлебал из горла леветирующей хрустальной амфоры какую-то янтарного цвета жидкость, отчетливо воняющую бензином. Закусывал он её, очевидно, мундштуком от кальяна. Сам кувшин, содержащий в себе угли и табак валялся неподалеку, но младшего магистра интересовала только курительная часть, сгрызенная уже наполовину.

— О, Олег пришел! — С полной вселенской доброты улыбкой обрадовался знакомому лицу младший магистр, очевидно пребывающий в таком состоянии, когда явившаяся белочка пытается вызвать санитаров. —

Садись, вы…выльем…Не, не выльем… Выпьем!

— Я не… — Слова застряли в глотке у Олега, поскольку неявные неприятные предчувствия наконец-то смогли сложиться в нечто цельное, и оракул-самоучка осознал, что пить он сегодня будет. Добровольно или не очень. И не только пить, и не только сегодня. С головой ухнувшего в загул младшего магистра можно было остановить только убив. И то подействовать столь радикальное средство могло не сразу. Оставалось лишь порадоваться, что с собой у капитана «Тигрицы» свита достаточных размеров, чтобы хотя бы частично оттянуть на себя внимание Мстислава, да крайней занятости архимагистра Саввы. А не то бы древний волхв обязательно присоединился к своему ученику, переживающему очень непростой период своей жизни и показал тут всем, как надо напиваться с горя и во хмелю громить кабаки, бордели, вражеские армии и не вовремя подвернувшихся под руку союзников.

— Садись, — повторил младший магистр, сурово хмуря брови и вновь отхлебывая из летающей амфоры то ли какое-то очень уж экзотическое вино, то ли продукт перегонки нефти. Дар оракула подсказывал Олегу, что молодому волхву сейчас можно подсунуть хоть подкрашенную водичку, хоть концентрированный уксус. Он настолько качественно успел назюзюкаться, что даже и серную кислоту проглотит не моргнув глазом, и не заподозрив подвоха. — Меня, и-ик! Отшвырнули, то есть это…Бросили меня, пааанимаишь? Я тута, значит воюю, живота своего за отчизну не щадю, а эти суки в Москве…На бракосочетании…С каким-то богатым козлом, у которого дворец в Китай-городе…

Глава 17

О том, как герой берет себя в руки, решает божественную проблему и пытается полностью расслабиться

Силы, подчиненные архимагистру Савве, по большей части покинули место своей предыдущей дислокации и теперь скорым маршам двигались вглубь страны, чтобы через некоторое время повернуть на запад и по широкой дуге выйти к Киеву. Укрепления Ростова-на-Дону со времен последний битвы с османами были восстановлены пусть и не до первоначального состояния, но достаточно, чтобы их могли удержать силы местного ополчения с небольшой помощью солдат, выполняющих приказы Хозяйки Медной Горы. Войска бывшей Бабы-Яги растянулись тонким слоем по той части Черноморского побережья, с которой удалось выбросить оккупантов. Отразить высадку полноценной армии или устраивать загонную охоту на отдельных каперов они бы не смогли, но чтобы не давать безобразничать небольшим эскадрам, этого должно было хватить. А вот если султан со своими английскими товарищами все-таки возьмет мать городов русских и двинется дальше, разоряя пока еще избегшую нашествия вражеских войск часть Украины, то перед державой замаячат перспективы серьезного продовольственно-экономического кризиса. Сельское хозяйство традиционно показывало максимальную эффективность там, где тепло и регулярно льют дожди, но для крестьян, занимающихся выращиванием продовольственных и технических культур, определенно настали не лучшие времена. Те, кто просто бросил свои поля и скотину без присмотра, спасаясь с пожитками в руках от вражеских армий, одно время контролировавших чуть ли не всю житницу России, еще могли считаться счастливчиками. Поскольку остальные либо умерли, либо покинули родину, будучи набиты в трюмы работорговцев как живая сельдь. Дома и сады превращались в головешки, избежавшие разорения пожитки летели в костер. Восток был разорен войной с Японией, запад пока не до конца восстановился от последствий драки с Австро-Венгрией и Польшей, и даже север понес ощутимые потери, поскольку английские каперы весьма активно охотились на тамошних рыболовов, когда не могли найти для себя лучшей добычи. В общем, с тем чтобы пахать и сеять практически везде имелись серьезные проблемы, а на одних старых запасах сложно долго протянуть. Голодные бунты сами по себе вряд ли бы смогли добить державу, если врагов удастся отвадить подальше от границ, то магистры легко подавят волнения любого количества крестьян. Однако подкосить потенциал России недостаток продовольствия сумел бы основательно, и тогда в следующем раунде сверхдержава с заметно уменьшившимся в количестве населением, оскудевший вследстии недостатка работников промышленностью и злыми до чертиков на своих же командиров солдатами, способными припомнить офицерам десятки кровных обид, запросто могла слететь с доски большой политики, чтобы никогда больше не вернутся обратно. Подобно тому, как это когда-то сделали Персия, Рим, Эллада, Золотая Орда, Франция, Португалия…

— Это кто? — С огромным подозрением уточнил Олег, рассматривая то, что ему вручили. Верить своим глазам чародею не хотелось, однако и соглашаться со столь серьезно не устраивающей его реальностью капитан «Тигрицы» не собирался. На миг его пощутило жуткое подозрение, что он все еще находится в пентахусе борделя и пьет вместе с Мстиславом, Стефаном, Святославом и всеми, кто не успел вовремя убежать. Загул младшего магистра, изо всех сил пытавшегося заглушить боль от разбитого сердца вином и проститутками, длился четверо с половиной суток, по истечении которых карманы волхва изрядно оскудели, «Порочный путь» нуждался в капитальном ремонте и пополнении персонала, поскольку часть девушек внезапно оказались вполне себе неплохо обеспеченными особами больше не собирающимися утруждать себя столь нелегким трудом, а Олег еще трое суток страдал галлюцинациями. И отнюдь не легкими. Правда, главным виновником его бедственного состояния тогда являлся не столько Мстислав, сколько все-таки явившийся утешить ученика архимагистр, принесший с собою сорокалитровую флягу биологического оружия, маскирующегося под грибную брагу по личному рецепту самого Саввы…Способное пронять одаренного седьмого ранга пойло всех остальных надежно отправляло в страну похабно ржущих розовых пони. Причем некоторые, судя по сияющей от внутренней силы золотой подкове, обнаружившейся в декольте одной из жриц продажной любви после окончания банкета, умудрились вернуться оттуда со вполне себе материальными сувенирами. Или просто свистнули у пьяных казаков какую-то фамильную реликвию. Хотя сами казаки и клялись, будто ничего подобного у них при себя никогда не было.