"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Ольховская Влада

Она знала, что за ней погонятся, а потому не оборачивалась. Ей нужно было добраться до охраны, до отца… до кого угодно! Она перебралась на крышу, прикидывая, куда двигаться дальше.

Но бежать было некуда, они идеально подобрали место для атаки. Вряд ли это было случайностью, должно быть, они наблюдали за ней днями. А Вердад думала, что она в безопасности, потому что она не важна… Гектор и Фауста могут разоблачить их, она-то тут при чем?

Но они не боялись разоблачения, они понимали, что смогут использовать ее. Если они сделают Вердад такой же, как они, им легко будет добраться

до ее отца, и вот уже правитель колонии на их стороне… из-за ее наивной глупости! Она понимала, что допустила ошибку, успокоившись слишком рано. Исправить эту ошибку ей предстояло прямо сейчас.

Она бежала наугад – через здание, оказавшееся складским, на улицу, туда, где ее хотя бы не пытались схватить. Прохожих, как назло, не было… Да никого не было, кроме молчаливых людей, преследующих ее.

И не только преследующих: очень скоро зазвучали выстрелы. Они, похоже, использовали пистолеты с малыми пулями, предназначенные для охоты на рираши, не разрывные, но Вердад и этого бы хватило. Они намекали ей, что готовы убить – или вот так призывали остановиться? Она не знала наверняка. Она все равно бежала.

Снег показывал, что людей в этих местах не было давно, она оказалась неподалеку от стены. Зато она неожиданно обнаружила несколько небольших снегоходов – они, очевидно, хранились здесь для охраны или для разведчиков. Вердад умела пользоваться такими, ее еще дядя Элия научил. Правда, она ездила только медленно и по городским улицам, в равнины ее никто не пускал. Но сейчас была не та ситуация, чтобы вспоминать о былых запретах.

Она добралась до снегохода и даже успела запустить его, когда прозвучал очередной выстрел. В боку что-то полыхнуло, жар остался, к нему прибавилась боль. Вердад посмотрела туда, где эта боль родилась, и с ужасом обнаружила, что по светлому меху шубки медленно расползается красное пятно.

Они попали в нее?..

Они попали в нее!

Подстрелили, как животное, в городе, который был построен ее семьей и ее семье принадлежал. Но для них это не имело никакого значения, они уже объявили себя новыми хозяевами Орифии. Если Вердад не могла быть им полезна, они готовились убрать ее без жалости.

Только это они напрасно. Вердад понятия не имела, смертельно ли полученное ею ранение, ей было страшно и больно. Но она наверняка знала другое: если она позволит им так легко убрать ее, она и после смерти не обретет покой. Отец часто говорил, что упрямство она унаследовала от деда. Вердад впервые признала, что он, возможно, был прав.

Снегоход сорвался с места, унося ее подальше от выстрелов. Это могло стать спасением – но не стало, они ездить на снегоходах тоже умели. Они возникали прямо перед ней, отрезали ей путь, и Вердад приходилось резко поворачивать, обдавая своих преследователей снежными фонтанами. Пару раз она чуть не упала, раненый бок болел все сильнее. Хотелось беспомощно расплакаться – а нельзя, ее сейчас любая ошибка погубить может.

Ей пришлось признать, что в город ее никто не пустит. Вердад вывернула руль, направляя снегоход в сторону сторожевой стены. Главные ворота располагались в другой части города, здесь были небольшие, запасные, предназначенные для путешественников со станции Борей. А еще были стоки, по

которым из города выбрасывали лишний снег после бурь. Обнаружив, что эти стоки сейчас открыты, Вердад наконец приняла решение.

Она впервые в жизни вырвалась из города одна. Впервые – и, скорее всего, в последний раз, немеющий правый бок намекал на это. Ей было жалко собственную жизнь – такую многообещающую вначале, а теперь несправедливо короткую. Но Вердад запретила себе думать об этом. Дядя Элия наверняка оставался сильным до конца. Если он вдруг смотрит на нее сейчас, она должна сделать так, чтобы он гордился ею.

Здесь ехать было куда проще, чем в городе, снегоход летел вперед легко и свободно. Но Вердад понимала, что у такой свободы есть цена: ее наверняка было видно издалека, ей нужно было где-то спрятаться.

Идеальным вариантом стали бы Ледяные Хребты, но она знала, что не доберется до них – слишком далеко. Пришлось довольствоваться нагромождением ледяных глыб, которые появились неподалеку от города, когда после очередной бури вдруг пришла оттепель. Это было паршивое убежище – но хоть какое-то… И там могла быть полынья. Если у Вердад получится прыгнуть туда, они уже не смогут использовать ее тело, никак.

Мысль о собственной смерти отнимала у нее силы, и слезы все-таки пролились – замерзая на ветру и усиливая холодовые ожоги. Какая уже разница? Все закончится так или иначе: или ее добьет рана, или холод, или ледяная вода. В воде, возможно, будет быстро и не больно… и на ее условиях. Это тоже важно.

Она добралась до ледяных глыб, обманчиво мирно сияющих на солнце. Там Вердад бросила снегоход и наконец позволила себе обернуться. Вдруг они не заметили ее побег? Вдруг ей вообще не обязательно умирать, можно ехать дальше, до станции Борей, и попросить о помощи?

Не сложилось. Они отстали от нее, но ненадолго, она уже видела приближающиеся со стороны города точки снегоходов. Не выйдет от них убежать… Ее мутило, голова кружилась, кожа горела от холода. Боль в боку не вернулась, но кровь все еще лилась, и Вердад поспешно намотала вокруг талии шарф, чтобы не оставить след из алых капель.

Она двинулась в ледяной лабиринт, спешила – но то и дело падала, поддаваясь слабости. Она чувствовала себя маленькой и какой-то беспомощной… В мире было так много людей, которые любили ее и хотели бы помочь, а умереть ей все равно предстояло в одиночестве.

За очередным поворотом Вердад обнаружила целую стаю сурнджи. Они, заметив ее, с писком разбежались в разные стороны, и она увидела, что падальщиков привлекли три туши особенно крупных снежных демонов, которые, судя по их состоянию, валялись здесь не первый день.

Это было отвратительно – и как раз то, что ей нужно. Следы сурнджи должны были скрыть ее собственные следы, эти увальни затоптали весь снег. Ну а мертвые снежные демоны… у них перед Вердад был должок еще со времен смерти ее деда, и теперь она собиралась этот долг потребовать.

Преодолевая страх, боль и брезгливость, Вердад забралась в одно из мертвых тел. Ее шарф уже пропитался кровью, и теперь она точно знала: это конец. После таких ран не выживают. Но знала она и то, что зараженные не смогут использовать ее тело, вообще никак.