Северная корона. По звездам
Шрифт:
Биатлонист, слушая высококлассную эмоциональную игру отрешенной и погруженной в нее Юли, вдруг подумал, что музыканты и спортсмены очень даже похожи, несмотря на такую разную деятельность. Они должны заботиться о себе и оберегать свой организм, иначе их карьера – да и чего там греха таить, мечта – улетит в тартарары. Хотя, конечно, у тех, кто посвятил свою жизнь спорту, вероятность получить травму куда более высокая, чем у тех, кто стал профессиональным музыкантом. Взять хотя бы его самого – он подвернул ногу на выступлении. Неожиданно. Почти перед финишем, хотя мог стать победителем. Но что случилось, то случилось. Леша точно знал, что прошлого не исправить и нужно лишь, приняв временное поражение, двигаться
– Твоего отца можно понять, – сказал Крис, покачав головой, не сводя глаз с Юли. Нет, она определенно должна стать известной! Да и сейчас она уже знаменита в узких кругах. Главное – ее собственное желание. – Кстати, для поддержания темы. Мой папандр как-то рассказывал о знакомом скрипаче, очень талантливом чуваке, который мог стать вторым Ойстрахом. Так вот, однажды этот парень сильно повредил себе руку при аварии. И кость, и связки. Да так сильно, что ему врачи сказали: «Со скрипкой можешь распрощаться, брат, хотя бы ложку научись держать опять». Прикинь, да?
– И что? – заинтересовался Леша, который любил истории о сильных духом людях. – Он силой воли или там силой мысли сумел восстановиться? Концентрирует сейчас? Известным небось стал?
– Не-а. – отозвался Крис. – Он сошел с ума. Потому что его лишили любимого дела. Парня поместили в психушку, где он благополучно и умер. Фазер даже был на его похоронах.
– Жизнерадостно, однако.
– Зато жизненно, – поднял вверх указательный палец хипстер.
– Жизненно, да уж. А у нас в сборной команде пару несколько лет назад тоже был парень, который мог бы стать вторым Бьерндаленом, – вдруг вспомнился и Алексею подобный случай, только когда уже не музыкант, а спортсмен получил жесткую травму. – А потом у него черная полоса началась. Однажды он сильно повредил ногу. В драке. Идиот… Переждал бы положенное время, но нет… – пробормотал биатлонист тихо и продолжил нормальным тоном: – Короче, так хорошо его приложили в драке, что спортом этот парень больше заниматься не мог. Он и ходить-то стал прихрамывая. Ножевое ранение – это не шутка.
– И где сейчас? Умер, что ли?
– Да ты пессимист, Крис. Нет, не умер. В тюрьме срок отбывает.
– Ого! За что? – искренне поразился обладатель ядовито-розовых очков.
– За все хорошее. После того как он получил травму и не мог больше заниматься биатлоном, у него капитально сорвало крышу. Замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями, бросил свою девчонку, переругался с тренерским составом. Собственно, к главному тренеру нашей мужской сборной он с ножичком в руках и пришел, – со вздохом вспомнил Леша. А ведь тот парень действительно подавал большие надежды, и тут такое… Ведь действительно мог подождать два года, а не ломать свою карьера и жизнь.
– Рисковый чувак, – покачал головой хипстер Крис.
– Не то слово. Ранил тренера, придурок. Его дочь тоже ранил, но все обошлось. Может быть, слышал что-нибудь об этом скандале, нет? Он пару лет назад широко СМИ освещался, хотя было в этой истории что-то мутное. Говорили даже, что следователь был подкупленным.
– Неа, я не слышал. Я новости фильтрую. Мои новости связаны с культурой. Только культура и ничего больше. Ну-у-у, и что там дальше? – заинтересовался кровавым происшествием Крис.
– А что дальше? Дальше его поймали и арестовали. Посадили, естественно, за нападение. А тренер умер спустя два месяца от сердечного приступа, – с горечью произнес
А завершающим аккордом к этой небольшой трагедии стала показавшаяся зловещей тишина, длящаяся секунд десять, не больше, и последующие за ней громкие, грозные звуки, заставившие Лешу вздрогнуть от неожиданности, а Криса уронить очки, которые он решил протереть. Это Юля вдруг прервалась на пару секунд, а потом неожиданно начала играть на фортепиано другое произведение. Оно тоже принадлежало гению Рахманинова и носило гордое название «Концерт для фортепиано с оркестром № 2». Мощное, грозное, похожее на перезвон колоколов под грозовым небом, его начало заполнило пространство не только гостиной, но и всей квартиры. И хотя за окном светило солнце, казалось, что там идет захватнический дождь, а на небе пляшут молнии.
– Как в тему. Аж мурашки по коже, – пробормотал Леша, ежась от красивых, но строгих звуков. Он хоть и не был музыкантом, но вырос в семье с отцом-пианистом и матерью-арфисткой. Да, тем было очень жаль, что единственный ребенок не пошел по их стопам и не влился в изящный, открытый далеко не всем мир настоящей музыки, но Алексеем, нашедшим себя в спорте, они гордились.
– Ага, – поддакнул хипстер, подобравший свои очки и вновь начавший протирать линзы белоснежным платочком. – Видишь, как Юлька крута? Она – талант.
– Я до сих пор не понимаю, почему она не захотела поступать в Московскую консерваторию.
– Дура она, – пренебрежительно отозвался его друг. – Никто ее не понимает. А мой отец так вообще считает, что она просто разменивает свой талант на мелочевку. – Молодой человек в очках вновь с сожалением посмотрел на играющую самозабвенно Юлию, а потом кинул на Лешу подозрительный взгляд, вспомнив летнюю травму друга детства. – А твоя нога как?
– Не боись, отлично, – хлопнул его по плечу Леша, улыбнувшись. – К началу сезона я буду в форме.
– Смотри, мы за тебя болеть будем, приятель.
– Постараюсь не подвести, – усмехнулся биатлонист.
– Постарайся, приятель, постарайся. А все-таки она прекрасна. Даже разговаривать не хочется, – произнес хрипловато Крис, наслаждаясь стремительной звенящей мелодией, задевающей за душу. Как бы ни были чудесны современные звучания, но классика, написанная гениями музыки, заставляла чувствовать в душе что-то особенное. Кажется, она умела пробуждать глубоко сокрытое, тайное, недоступное даже самому себе.
Молодые люди замолчали, и только когда подруга их детства через полчаса так же бережно закрыла крышку фортепиано, они вновь начали разговор.
Как Крис и обещал, во время следующей встречи со Стасом – кстати говоря, не только с ним, но и с его группой – он попытался выяснить, что связывает нового друга с Мартой Карловой. Получилось это далеко не сразу, но все же получилось, и уже вскоре Юля знала, как обстояли дела.
По словам легкомысленного Криса, который перепутал Марту с Никой и не удосужился уточнить у Стаса, о какой именно девушке он его расспрашивает, выходило, что подозрительный тип по имени Александр все же приходится Марте супругом, еще и законным. При этом он якобы недавно сидел, а в момент его славного пребывания в местах не столь отдаленных Марта – плохая жена – бегала по всему городу в поисках симпатичных парней в компании подозрительной девки-клофелинщицы, а за ними двоими присматривали люди Александра, которые, собственно, и устраняли объекты страсти негодяйки Марты. Таким вот объектом и стал сам Стас. Об этом он рассказал Крису неохотно, не понимая, почему тот так интересуется такими вещами, поэтому имен не называл, используя местоимения или даже некрепкие ругательства. Парень-хипстер все это внимательно выслушал и запомнил.