Северное сияние
Шрифт:
Томми мрачно хмыкнула. Макфарланы. Для них Джейк был чем-то вроде домашнего божества. Даже старший сын, Фергюс, всегда был на вторых ролях, а на золоченом пьедестале – Джейк, золотой мальчик, ангел, неспособный на дурные поступки.
Как жаль, что Томми имела массу возможностей удостовериться, что это совсем не так. То есть абсолютно наоборот.
– Макфарланы ни при чем, тетечка. Просто... согласись, это не самые приятные воспоминания.
На самом деле все эти шесть лет Макфарланы едва ли не впрямую твердили, что именно Томми Бартоломео убила их сына. А когда месяц
– Иди в дом, замерзнешь. И мама будет беспокоиться, а я еще немного подышу.
– Хорошо. Томми?
– Да?
– Постарайся успокоиться. Что было, то прошло. Посмотри, какой белый и чистый снег. А ведь еще несколько часов назад вокруг была непролазная грязь.
Лючия уже ушла, а Томми все смотрела на заснеженное поле и черную ленту дороги, ведущей к городу. Вот уж чего-чего, а покоя в душе ее не было.
Она слишком хорошо помнила тот ужас, который охватил ее при известии о Фрэнке. Томми и понятия не имела, что он приезжал в город. Она не виделась с ним уже три года, она даже не представляла, зачем Фрэнку, молодому успешному врачу, с головой погруженному в любимую работу, могло понадобиться приехать в Дриминг-Уотерфоллс...
Небольшой сугроб возле крыльца зашевелился – и оказался Байкером. Несуразный, лохматый, черный как ночь представитель по крайней мере четырех различных собачьих пород, Байкер жил у них уже семь лет. Кто-то из дальнобойщиков подобрал щенка на дороге и оставил в гараже у Марко, а тот принес его домой. Щенок вырос – и стал отличным сторожем, сохраняя, впрочем, добродушие и врожденную любовь к человечеству в целом.
Сейчас Байкер стоял возле крыльца, вглядывался в темноту и рычал. При звуке этого рычания холодок пробежал у Томми по спине.
Во тьме кто-то был. Кто-то чужой. Не койот и не волк – на них Байкер сразу начинал бешено и злобно лаять. Человек.
Какому человеку могло понадобиться тайно пробираться к дому Томми Бартоломео ночью? Почти всех жителей городка Байкер знал, значит, это чужой.
Ти Джей Рейли. Приезжий из Майами. Человек, расспрашивавший о Томми барменшу Джеки.
Кто он такой? Полицейский? Частный детектив, нанятый семьей Фрэнка Сомервилля? Журналист?
Она не знала ответа, просто чувствовала, что Ти Джей Рейли явился по ее душу. Словно посланец ада, решивший наказать наконец Томми Бартоломео за то, что все мужчины, имевшие неосторожность связаться с ней, погибают.
Томми непослушными губами посвистела Байкеру и отступила к двери, инстинктивно стараясь не поворачиваться к снежной тьме спиной. Ружье в чулане, надо достать и держать у себя в комнате. А Байкер...
– Байк! Пошли в дом, малыш. Сегодня переночуешь в тепле.
Байкер, отлично ночевавший на снегу даже в мороз, очень любил спать у камина. Мгновенно, забыв о подозрительной тьме, он замахал кудлатым хвостом и вежливо пропустил хозяйку в дом, чтобы потом стремглав кинуться к своему любимому коврику и улечься перед огнем.
Примерно десять минут спустя некто, наблюдавший за домом Томми Бартоломео из зарослей бересклета, осторожно
Ти Джей еще раз окинул взглядом свой номер. Все чисто. Ничего лишнего – типа раскрытой записной книжки на видном месте. Он никогда особенно не страдал неряшливостью подобного рода, будучи скорее педантичным, но этот город кого хочешь выбьет из равновесия.
С ума сойти! В Майами просто не поверят, что подобные городки все еще существуют на самом деле. «Сонная лощина», да и только. Со своими кровавыми тайнами, ложными святыми, местными сплетницами и молчаливым заговором против чужака, посмевшего вторгнуться в этот маленький мирок...
А на стене висит – в качестве украшения интерьера – ковбойское седло, старинное! С ума сойти, он же говорил...
Кстати о сплетницах. Пора бы девице Дарле и прийти. Не хватало еще, чтобы на рассвете кто-нибудь обнаружил ее хладный труп на пороге комнаты Ти Джея, после чего его с облегчением линчуют, а настоящий убийца так и останется безнаказанным.
Ти Джей криво усмехнулся и подмигнул своему отражению в мутноватом зеркале. Мы, писатели, такие затейники! Вечно что-нибудь придумаем.
Фантазии фантазиями, но девица Дарла явно нервничала и не хотела, чтобы кто-то знал о ее намерении поговорить с Ти Джеем. Интересно почему?
Стук в дверь раздался ровно в четверть одиннадцатого. Похоже, Дарла отпросилась пораньше, чтобы поделиться с ним информацией. Собственно, это еще ничего не значит, для очень многих людей сладостен сам процесс сплетничания, о содержании сплетни как таковой они могут и не задумываться...
Стук повторился, на сей раз куда более настойчиво и громко. Ти Джей подошел к двери и распахнул ее.
Девица Дарла поражала воображение. Слабая натура могла бы и ослепнуть от такой красоты, но Ти Джей ограничился только тем, что чихнул – вместе с Дарлой в комнату вплыл Аромат Розы. Именно так – с больших букв и совершенно самостоятельно. Этот Аромат был способен сбить с ног, проделать в мозгах дыру и даже на время вырубить среднестатистического мужчину. Если же означенный мужчина оказался бы достаточно крепок – дело завершил бы макияж Дарлы.
Полуметровые синие ресницы были тяжеловаты и все время клонились к обильно нарумяненным и посыпанным блестками щекам. Губы полыхали оранжевым огнем. Веки устрашающе горели зелеными пятнами. Волосы Дарла уложила в замысловатую прическу – помесь панковского ирокеза и локонов в стиле Людовика ХГУ. Чтобы красота не рассыпалась, ее закрепили лаком, опять же с блестками.
На Дарле был длинный ярко-синий дождевик, малиновая блузка с потрясающим вырезом, зеленая кожаная юбка длиной сантиметров пятнадцать, колготки в сеточку и ботфорты со стразами. За то время, пока девушка стояла на крыльце, вокруг ботфорт натекла приличная лужа; видимо, от воды и снега они совсем не защищали, и исключительно это обстоятельство вывело Ти Джея из ступора и заставило проблеять нечто вроде приглашения зайти.