Северный ветер. Том 1
Шрифт:
Вот она, разница в произношении всего одного звука. Сюр – улыбаться, сур – искать.
Всадник понимающе хмыкнул и протянул мне сверток черной ткани. Я забрала его, развернула и недоуменно уставилась на мужчину.
Он дал мне рубашку. Такую же, какую носил сам.
Противный голосок в голове зашептал: тебя к чему-то готовят. К жертвоприношению, видимо… Сейчас переоденут…
Маритас словно прочитал мои мысли и засмеялся, протягивая руку. Я неуверенно взялась за шершавую ладонь и
– Mar mori! Sale im valt.
Я посмотрела туда, куда он указывал, и закричала от восторга, прижимая рубашку к груди. Даже несколько раз подпрыгнула на месте под звонкий смех мужчины.
Так вот чему мои спутники и их животные так обрадовались!
Вид на весеннюю равнину был изумительным. Перед нами раскинулось море насыщенно-зеленой травы, над которым местами возвышались вытянутые каменные глыбы-«волнорезы». Но радовалась я как ненормальная по другой причине.
С другой стороны холма раскинулось большое озеро. На берегу в нескольких местах «развалились» огромные камни, силуэтами напоминавшие прилегших отдохнуть людей.
К водоему неспешно брели расседланные кайдахары, и я удивилась – неужели всадники совсем не боятся, что они разбегутся? Нет, я и до этого не замечала, чтобы скакунов привязывали… Да просто не заморачивалась на эту тему.
Вода в озере была настолько чистой, что было отчетливо видно дно. Я успела расстроиться, увидев плывущую тень – неужели там водится кто-то опасный, и я не смогу искупаться? – а в следующее мгновение засмеялась от облегчения. Над водой показался вынырнувший Аик. Он заметил нас, махнул рукой и что-то крикнул. Маритас ухмыльнулся и показал ему… средний палец! И судя по задорному блеску его глаз и ответному хохоту Аика ЭТОТ жест здесь значил то же, что и в моем мире.
Я повернулась к Маритасу и почти завопила от восторга:
– Приносите в жертву! Да пожалуйста! Но сначала дайте помыться, умоляю! Господь всемогущий, расцеловала бы тебя, если бы знала, что можно!
Маритас ни слова не понял, но почему-то покраснел. Он указал пальцем на мой шатер, потом на мою куртку, на рубашку в моих руках и на озеро. Я кивнула, без слов поняв, что он хочет сказать.
– Да, сейчас! В смысле, амту!
– Amtu! 26
26
Сейчас!
– Даа, амтю, сейчас!
Я помчалась с холма, не разбирая пути, а в спину мне летел трескучий смех.
В шатре я с блаженным стоном избавилась от одежды, оставив только трусики, и натянула на себя черную рубашку, сладко пахнущую травами и дымом. Она села свободно, как платье-миди большого размера. Я подвернула длинные рукава, сунула ноги в ботинки, набросила на плечи черный плащ, подхватила ком грязной, пропахшей потом одежды и выскочила на улицу. Едва не сбив с ног Маритаса, помчалась к холму.
– Mar mori!
Я резко остановилась
Ох! Давно я не была так счастлива!
– Как же я тебя люблю! Мюрикас! 27
Я с радостным визгом выхватила из рук Маритаса самые настоящие драгоценности и помчалась к озеру, снова отметив, что всадник покраснел после моих слов.
К Аику присоединился Драха. Мужчины плавали в подобии шорт длиной чуть выше колена. Они ныряли в воду, выныривали, фыркали и мотали головами, отбрасывая волосы с лица, и явно наслаждались времяпровождением. Но когда я подбежала к озеру, уронила грязную одежду на траву и скинула плащ с ботинками, одновременно воскликнули:
27
Спасибо!
– Mar mori!
И резко отвернулись.
Я замерла, озадаченная их реакций. А потом задумалась.
Мы столько времени провели рядом, что я привыкла к постоянному присутствию мужчин. Но все еще уходила дальше, чем хотелось бы, когда естественная нужда гнала в кусты, и все еще со смятением думала – слышат ли они мой храп по ночам?
Потому что СТЕСНЯЛАСЬ.
Мы ничего не знали друг о друге и, не имея возможности нормально общаться, могли лишь догадываться, где проведены наши границы приличия. И сейчас, стоя перед мужчинами в одной рубашке, я могла лишь догадываться, сильно ли их нравы отличались от нравов моих современников.
Я смутила всадников видом голых ног? Может, публичное появление в подобном виде заслуживает в этом мире посмертной печати путаны? Или они решили, что смущают меня, видевшую юбки короче их поясов? Если судить по тому, что я знаю про средневек…
Я глухо выругалась, осознав – я наиглупейшим образом пытаюсь оценить мировоззрение мужчин эпохой, о которой знала из книг и фильмов да пары лекций в колледже. И лишь потому, что увидела у них мечи, бурдюки вместо бутылок да кубки вместо кружек!
Я не могла прочесть мысли всадников. Не могла узнать, что для них ценно и важно кроме солнца, на которое лично я крайне редко обращала внимание, какие у них нормы приличия и моральные установки. А потому пыталась измерить их хоть чем-то, что было мне понятно и хоть как-то подходило новой реальности.
Потому что так устроен наш мозг – любую прореху в картине мира он пытается заполнить хоть чем-нибудь и не всегда верным. И частенько играет с нами злую шутку. И я, попавшая в незнакомый мир, яркий тому пример.
За последние две недели я видела столько чудес! И каждое пыталась объяснить со своей знакомой, а потому безопасной колокольни. Но здесь у оленя все тело в шипах, у лошадей клыки, цветы могут тобой закусить, а люди владеют магией. Закостенелое сознание вопило, что так не бывает, «подставляло» всадников ехидными комментариями, постоянно искало в их действиях подвох, а я позволяла ему обманывать меня.
Прав был Харон, наш мозг ужасно ограничен…
– Ah mori?
Я поймала взгляд Драха. Он указал пальцем на берег и спросил: