Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр
Шрифт:
Отец был еще очень молод, когда у них появился я, – у него не было ответов на все вопросы, бедняга. Я не из тех, кто морализирует или проповедует, но я думаю, что молодые пары, заводящие детей в восемнадцать и девятнадцать лет, не в полной мере способны осознать проблемы, которые возникнут в будущем, потому что они еще не полностью осознали себя. Но попробуйте сказать юному Джонни Роттену из «Пистолз» хоть что-нибудь! Этот ублюдок не собирался никого слушать, не так ли?
Несмотря на тот фарс, в который превратилась «Я – знаменитость», из этого получилось и кое-что хорошее: я оказался на радаре, мое лицо мелькало по телевизору. Когда я вышел из джунглей, я пошутил, что мог бы сделать из всего этого программу о природе, и, о чудо, именно так, черт возьми, и случилось. Какие-то люди посмотрели на это и, очевидно, подумали, что я найду для себя здесь что-нибудь подходящее,
Первое предложение поступило от британского Пятого канала – снять два разовых специальных фильма о природе в Африке, названных «Акулы атакуют Джона Лайдона»[408] и «Обезьянничаем с Джоном Лайдоном»[409]. Плавание с акулами было приключением, которого я реально с нетерпением ждал. Я изучал их всю свою жизнь, с тех пор как… Я должен быть честным! С тех пор как посмотрел «Челюсти» ребенком. Ну, скажем, большим ребенком – это был 1975 г., и в девятнадцать лет я еще не был так уж и развит, ха-ха. Как я уже много раз говорил, если тебе платят за то, что ты любишь делать больше всего, ты становишься победителем, и я рад отметить, что так и правда довольно часто случалось в моей жизни.
Наши пять недель, отведенные на съемки этих двух шоу, начались в Кейптауне в Южной Африке, где мы с Рэмбо должны были пройти ускоренный курс обучения дайвингу. Нам надо было получить сертификаты PADI (Профессиональной ассоциации дайверов), которые давали бы право на погружение в открытой воде, прежде чем нам разрешат нырять в клетке с большими белыми акулами. Что, конечно же, было основным условием шоу. Я должен признать, что на нас оказывалось давление: вот что бы случилось, если бы мы провалили наши тесты? Это было бы очень быстрое шоу! Нам пришлось много всего испытать, но мы прошли через это, и я на самом деле могу сказать, что это стало одним из тех моментов, которыми я буду гордиться всю жизнь, – когда мы сдали экзамен и получили возможность увидеть этих фантастических существ во плоти.
По нашим меркам специально пошили водолазные костюмы: они должны быть определенной толщины и идеально подходить, поскольку вода очень холодная. А дальше уже пошло одно за другим – вместо обычного черного костюма, в котором ты похож на морского льва, мы с Джоном заметили в соседней комнате цветные ткани, обычно использующиеся в качестве отделки. В итоге я превратился в желто-черного шмеля, а Рэмбо получил цвета «Арсенала» – желтые и синие полосы, оба костюма с гульфиками. Бывший морской пехотинец из Южной Африки, который учил нас нырять, был великолепен. Он мне очень нравился, но я не уверен, что ему хотелось находиться рядом с нами, обряженными в эту снарягу – мы реально представляли собой зрелище просто кровь из глаз! С тех пор наука продвинулась сильно вперед: теперь продаются специальные гидрокостюмы для отпугивания акул, и контрастные полосы считаются в этом деле эффективным средством.
Я очень быстро обрел любовь и привязанность к погружениям в океане. Мне всегда нравилось находиться сверху, но теперь я полюбил быть под водой.
На тренировках нас предупреждали о том, что такое азотное отравление, также известное как кессонная болезнь. Для одного из погружений мы отправились в Фальш-Бей, примерно в часе езды к югу от Кейптауна. Мы находились примерно на глубине 25 метров, повиснув над морским дном, веселились, и я определенно точно испытал это – самое близкое состояние, которому оно соответствовало, – кислотный трип. Цвета вдруг стали такими яркими, и мне просто захотелось уплыть в глубину и плавать там вечно. Затем пришло время подниматься, а ты должен подниматься медленно, чтобы по мере подъема пройти декомпрессию, но я не понимал, как пользоваться балластом, поэтому взлетел как ракета. Если бы Рэмбо не придержал меня за ласт, у меня могли бы возникнуть серьезные проблемы, когда я вынырнул бы на поверхность. Пока все это происходило – мне было слегка интересно, зачем он пытается схватить меня за ласт, я решил, что Джон хочет просто меня позлить, – нас преследовала огромная большая белая акула. Как можно не заметить почти 5 метров зубов и мышц?
Надо добавить, что я настоял, чтобы Рэмбо снимали вместе со мной на камеру. Должно было быть так, а не иначе, и точка. Я не хотел, чтобы все выглядело заранее срежиссированным; мне кажется, надо снимать максимально естественно. Зачем притворяться перед камерой? Но тем не менее я не стану отрицать, что, когда камера оказывалась направленной на меня, я прикладывал максимум усилий, чтобы показать свои умения! Команда
По дороге на одно из наших первых погружений кто-то купил газету, и там, прямо на первой полосе, была статья о паре браконьеров, на которых напала большая белая акула. Один погиб, другой выжил. Господи, это было для нас откровением.
Нам удалось договориться об интервью с выжившим, и мы отправились к нему в трущобный городок в Гансбаае. Когда мы туда приехали, бедняга сидел у одной из хижин и играл с приятелями в домино. Это не выглядело особенно безопасным местом, поэтому мы попросили команду – всех, за исключением переводчика и оператора, – остаться в фургоне, пока мы с Рэмбо пойдем и поговорим с парнем. Но местные жители повели себя очень дружелюбно и разразились приветствиями. Браконьер рассказал нам, как он и его друг ныряли за жемчужной ракушкой абалоном. Шесть часов в море туда-обратно, но они были настолько бедны, что у них не оставалось иного выбора, кроме как пойти на это. На обратном пути на его друга напала акула. Парень, который выжил, видел, как она приближалась, и кричал своему другу, чтобы тот бросал добычу и уплывал, но было уже слишком поздно, акула оторвала от его приятеля кусок плоти, а затем вернулась и прикончила. Парень все кричал и кричал своему товарищу, чтобы тот бросил рыбу, но тот этого не сделал. Выжившему удалось спастись, но он столкнулся с трудной задачей – доплыть до берега, сознавая, что его друг убит. Бедняги. Это была душераздирающая история – не могу себе представить, что выпало на их долю. Просто ужасно. Парень сказал нам, что больше никогда не станет браконьерствовать. Все это, безусловно, нас насторожило, потому что оказалось, что место нападения было неподалеку от того места, где нам предстояло совершить погружение.
В течение следующих нескольких дней мы выполнили несколько тренировочных погружений на открытой воде, и мне дали также специальное разрешение поплавать с зубастыми акулами в аквариуме. Мне даже пришлось примерить один из этих древних водолазных костюмов с большим шлемом и ботинками. Как они вообще ныряли в нем в океан, я реально не понимаю.
Для погружения в клетке с большими белыми акулами мы отправились в «Аллею акул» недалеко от Гансбаая. Мы с Рэмбо не могли дождаться; в этом заключался весь смысл моего здесь пребывания, кульминационная точка моего путешествия. Штукой, которая реально заворожила меня, была абсолютно прозрачная маска для лица с микрофоном, чтобы они могли слышать меня под водой. Я, конечно, не знал, что эта проклятая штука не записывает, поэтому был чертовски доволен, когда начал петь песню Морриса Альберта «Feelings»[410] большим белым акулам. Как в телевизоре. Когда я вынырнул, то сразу спросил: «Вы засняли это на пленку?» – «А, да, м-м-м-м». Они так и не сказали нам ничего, пока мы не причалили к берегу. Я был в ярости! Это стало бы величайшей штукой в моей жизни – петь «Feelings» акулам по телевизору. Да, я потакаю своим слабостям.
Капитан лодки и в самом деле напомнил нам капитана из «Челюстей». Он вел себя достаточно дружелюбно, но испытывал по отношению к нам некоторое предубеждение и был полон самодовольства – как же трудно было стоять там и слушать то, что выходит из его рта. А его лодка! Возникало впечатление, будто она вся залеплена пластырем, наша клетка не казалась надежно привязанной, и ничто на борту не работало должным образом. Однако он превосходно справился со своей работой.
После того как мы выполнили задачи в море, нас пригласили на ужин со всей нашей командой, капитаном, его семьей и друзьями. Это снималось на пленку, и капитан и его друзья начали выпендриваться перед камерами. Во время ужина он положил вилку в мою тарелку, и Рэмбо пришлось схватить его за руку. Чуть ли не сражение на вилках! В конце концов капитан показал себя полным идиотом – его собственная дочь даже встала и дала ему пощечину.
Беда заключалась в том, что это была рыбацкая хижина, куда они все ходили выпить. Они знали, что мы придем, и поэтому, когда мы вошли внутрь, нам показалось, что нас подставили. Там было добрых пятьдесят вызывающе опасных парней, и все они были сильно пьяны, особенно капитан, и типа пытались грубо с нами обращаться, но это не сработало. По мере того как вечеринка разгоралась, это становилось все более неприятным, но мы упирались изо всех сил. Что заставило нас уйти? Вовсе не их глупости. Причиной стало первое блюдо. Представляете себе – улитки в сырном соусе? В пизду все это, пошли поедим чего-нибудь приличного.