Сейчас или никогда
Шрифт:
Немного подумав, Мэл вынула контактные линзы, спрятала их, а вместо них надела небольшие очки в позолоченной тонкой оправе. После этого она подошла к зеркалу и даже рассмеялась от увиденного. Никогда в жизни она не выглядела столь нелепо и неряшливо, как сейчас. Ну и черт с ним. В конце концов она сейчас находится в заброшенной хижине высоко в горах и ей плевать на то, что подумает о ней хозяин дома. Во всяком случае, не будет приставать.
А из кухни доносились приятные и невероятно возбуждающие аппетит запахи. Она вышла из спальни и медленно спустилась вниз. Была слышна
Войдя в гостиную, Мэллори уселась на диван неподалеку от камина и стала ждать Гарри. Тот появился через минуту в белоснежной рубашке и в фартуке поверх брюк.
— А, ты уже здесь! — радостно воскликнул он и, бросив на стул полотенце, налил вина. — Надеюсь, тебе сейчас лучше?
— Да, спасибо, но все еще никак не могу отогреться после этой прогулки под дождем.
Он сочувственно посмотрел на нее:
— Ничего, здесь все раны заживают очень быстро. А виной всему твои совершенно ненормальные туристские ботинки. Если бы обувь у тебя была нормальной, ты смогла бы пройти еще миль десять, если не больше.
— А сколько мы с тобой прошли?
Он пожал плечами: — Пять или шесть, не больше.
— Да, но это не простые мили, а вертикальные, — поправила она его.
— Не преувеличивай, Мэл, — усмехнулся Гарри, — Подъем был не такой уж и крутой.
— Не крутой! — негодующе воскликнула она. — Ничего себе!
— Послушай, Мэл, — повернулся к ней Гарри, — ты могла остановить меня в любую минуту, но почему-то не сделала этого. Откуда я мог знать, что там у тебя с ногами»? Я расцениваю твое поведение как самое настоящее упрямство.
Она знала, что он прав и что виной всему ее собственное упрямство.
— Мы опять начинаем ссориться, — уныло заметила она.
— Да, ты права, да и вино слишком хорошее, чтобы пить его во время бессмысленных споров.
Она немного пригубила и посмотрела на Гарри.
— Ужин будет таким же хорошим, как это вино?
— Ужин! — всплеснул он руками и опрометью бросился на кухню, а она весело рассмеялась.
Самое странное, что все неприятности недавнего похода в горы остались позади и сейчас она наслаждалась жизнью, сидя у камина, а за окном яростно хлестал дождь и ревел ветер. Мэллори облегченно вздохнула, почувствовав прилив того самого ощущения, которое вполне можно назвать счастьем. Ради этого стоило немного помучиться на крутой горной тропинке.
— Ужин готов! — торжественно объявил Гарри, неся поднос с едой. Сейчас он напоминал вышколенного элегантного французского официанта. Поднос он нес легко на высоко поднятой руке, а через другую было перекинуто ослепительно белое полотенце. — Фриттованный омлет. Единственное блюдо, которым я могу похвастаться.
Он поставил поднос на стол, взял тарелку и отрезал большой кусок омлета.
— Это омлет Ван Гога! — восхищенно воскликнула она. — Ты помнишь, это почти то же самое, что и сандвич Матисса, — продолжала хвалить его Мэл.
— Не помню, — откровенно признался Гарри. — Но сейчас
— Да, ты узнал об мне еще одну неприятную деталь. Раньше я носила очки, а в последнее время стала пользоваться контактными линзами. — Она взглянула на него и подумала, что он почему-то всегда смотрит на нее так, словно знает о ней больше, чем она сама.
— Ну ладно, ешь омлет, а то он быстро остынет. Мэллори положила в рот кусочек и мечтательно закрыла глаза.
— Очень вкусно. Интересно, что ты туда положил?
— Ничего особенного, — охотно пояснил Гарри. — Спаржа, картофель, цыпленок и все прочее, что обычно берут с собой в дорогу. Плюс, конечно, яйца, немного лука и чуточку чеснока.
— Боже мой, никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить! — воскликнула Мэл, одобрительно кивая головой. — Просто поразительно!
— Да, но, как я уже сказал, это единственное блюдо, на котором и заканчиваются все мои кулинарные способности. Обычно я обхожусь готовой пиццей, которую разогреваю в микроволновой печи.
— А я отдаю предпочтение кукурузным хлопьям и чипсам, — сказала она смеясь. — Но у меня это с детства, так как мне никто никогда ничего вкусного не готовил, чего не скажешь о тебе.
— Мэл, — Гарри стал серьезным и пристально посмотрел ей в глаза, — расскажи мне еще о своем детстве.
Она сделала глоток вина и отвернулась к окну, за которым все еще шелестел дождь.
— Ты опять за свое, — проворчала она. — Мы же договорились, что больше не будем терзать друг друга лишними расспросами. Я рассказала тебе о своем детстве, ты — о своем, и достаточно. Зачем ворошить прошлое, тем более когда это не доставляет никакого удовольствия. Давай будем придерживаться достигнутого ранее соглашения и не вторгаться в чужое прошлое.
При этом Мэллори подумала, что так сократила свою жизненную историю, что даже сама поверила в то, что больше ничего в ее жизни не было. Она понуро опустила голову и ощутила внезапный прилив крови к щекам. Это все потому, что Гарри уставился на нее и не сводит глаз. Что ему еще нужно от нее?
А Нэт Кинг-Коул тем временем закончил свою зажигательную песенку, и в доме воцарилась полная тишина. Гарри подошел к полке, долго искал, что поставить, и наконец вернулся к столу. Через секунду комната наполнилась мелодичным голосом Фрэнка Синатры, призывающим: «Улетай со мной, улетай… давай улетим куда-нибудь…»
Мэл вдруг показалось, что они действительно куда-то летят в этой хижине высоко в горах и под проливным дождем.
— Я часто приезжаю сюда, — тихо произнес Гарри, не сводя с нее глаз. — После многочасовой прогулки пешком или на велосипеде я сажусь здесь у камина, открываю бутылку вина, ставлю пластинку…
— И выключаешь верхний свет, — догадалась Мэл.
— Да, выключаю верхний свет и долго сижу, глядя на огонь. А за окном шумит лес и ярко светит луна.
— Должна заметить, что сегодня луны нет, — уточнила она.