Сейчас или никогда
Шрифт:
Закрыв за Сквизом дверь, он подбросил дров в камин, а потом посмотрел на укрывшуюся толстым одеялом Мэл. Убедившись, что она спит, он пошел босиком на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького.
— Ты даже сейчас чертовски занят, детектив Джордан, — вяло пробормотала из-под одеяла Мэл, укрываясь с головой.
— А ты по-прежнему верна своей привычке ворчать по каждому поводу, — шутливо отозвался Гарри из кухни.
Мэл снова закуталась в одеяло и прислушалась к утренним звукам: пению птиц, лаю собак. И на фоне всего этого тихий голос Гарри, напевающий какую-то
— Кофе подан, мадам.
Она подняла голову и натянула одеяло до подбородка, тщательно прикрывая грудь.
— Кофе? Уже готов? Господи, как это мило с твоей стороны!
— Да, и не только кофе, но и чрезвычайно вкусное варенье.
Она удивленно посмотрела на него:
— Варенье?
— Да, это моя единственная слабость.
— Единственная? — еще больше удивилась Мэл. — А мне казалось, что у тебя есть еще некоторые слабости. Кстати сказать, одну из них я испытала на себе прошлой ночью.
— Правда? — шутливо изобразил он удивление. — Значит, ты все-таки заметила мои подвиги?
Мэл рассмеялась, а он, быстро наклонившись, поцеловал ее в губы.
— У тебя волосы растрепались, — сказал он, вдыхая их ночной запах.
— Хм, в таком случае я, должно быть, похожа на тебя, — парировала она.
Гарри провел рукой по ее голове:
— Пей кофе, Мэл, и перестань жаловаться.
— Наконец-то ты запомнил мое имя, — сказала она, поедая бутерброд с вареньем. — М-м, как вкусно!
— Ты права, — согласился с ней Гарри. — А что ты скажешь насчет кофе?
— Выше всяких похвал.
— Что еще нужно женщине для полного счастья? — хитро улыбнулся Гарри.
— Ничего, — ответила она и прильнула к нему, положив голову на плечо. — То есть не так уж много, если быть точной. — При этом она натянула одеяло повыше, пытаясь прикрыть обнажившуюся грудь.
— Слишком поздно, — тут же заметил Гарри. — Я видел не только твою прекрасную грудь, но и еще кое-что.
Мэл, густо покраснев, бросила на него укоризненный взгляд.
— Мэл, ну когда же ты перестанешь стесняться меня? — спросил он. — Неужели ты забыла, что я тот самый Гарри, с которым ты всю ночь занималась любовью?
Она кивнула и покраснела еще больше.
— Который пригласил меня на свидание и сделал своей любовницей.
— Нет, сначала я пригласил тебя на день рождения своей матери, — уточнил он и снова поцеловал ее. — А уж потом ты позволила мне залезть тебе под платье.
— А вот это уже поклеп, — быстро отреагировала она. — К сожалению, мы далеко не в том возрасте, чтобы обниматься и целоваться на заднем сиденье лимузина. — Она доела бутерброд с вареньем и надела очки. — Спасибо, Гарри, все было очень вкусно. А сейчас я приму душ. — Она мило улыбнулась, бросила взгляд на его волосатую грудь, к которой так крепко прижималась прошлой ночью, и направилась в ванную, слегка прикрывая свою наготу покрывалом. У самой двери Мэл оглянулась и поправила очки.
— Ты выглядишь как сливки на клубнике, — рассеянно произнес Гарри, не сводя с нее глаз.
Она весело рассмеялась
Глава 27
Когда через некоторое время Мэл спустилась вниз, Гарри лежал на диване в джинсах и белой майке и, судя по всему, крепко спал. Она долго смотрела на него и в конце концов пришла к выводу, что ему очень идут джинсы. Создавалось впечатление, что он родился в них.
Неожиданно Гарри открыл глаза и удивленно уставился на нее. Пока она соображала, что сказать, он схватил ее за руку и потянул к себе.
— Ты очень приятно пахнешь, — сказал он, втягивая в себя ее аромат.
— Это же твой «Бектайн», — простодушно призналась она со смехом. — Я нашла этот крем в ванной.
Он засмеялся и хлопнул себя по лбу.
— Боже мой, как я опростоволосился! Вот скажи мне, пожалуйста, много ли ты знаешь мужчин, которые могут не узнать запах собственного крема? — Немного, — откровенно призналась она. — Точнее сказать, Гарри Джордан, ты, вероятно, единственный.
Он притянул ее к себе и поцеловал в губы.
— Ну вот, а теперь ты весь в моей губной помаде, — весело смеясь, сказала Мэллори и провела пальцами по его свежевыбритым щекам. Гарри перехватил ее руку, стал целовать кончики пальцев, а потом снова прижал Мэл к себе и поцеловал в губы. В гостиной громко пробили старинные настенные часы, которые купил еще его отец. Насчитав двенадцать ударов, Гарри недовольно скривился и отпустил ее. Ему сегодня заступать в ночную смену, а это значит, что нужно собирать вещички и потихоньку отчаливать домой. А до этого нужно доставить Мэл в аэропорт, посадить в самолет, а потом вернуться домой, накормить Сквиза и отправиться на работу.
— Ну почему все приятное так быстро заканчивается? — недовольно проворчал он. — У меня такое ощущение, что все только-только началось.
— Ты снова намекаешь на Золушку? — не без сожаления прошептала Мэл.
Гарри обнял ее и поцеловал в лоб.
— Мэл, тебе когда-нибудь говорили, что ты самая восхитительная женщина на свете?
Она вздохнула и опустила глаза.
— Только восхитительная, и все? — шутливо переспросила она. — Если откровенно, то нет. Как-то так получилось, что никто не удосужился назвать меня самой восхитительной женщиной в мире. В этом-то и заключается комплекс Золушки.
Он недоверчиво посмотрел на нее, как будто видел в первый раз:
— Правда? Ты не шутишь? Никто не называл тебя восхитительной? Какие же они все идиоты!
— Да, только ты. — Она скромно потупила глаза.
— Бедная, несчастная Мэри Мэллори Мэлоун! — полушутливо произнес он. — Неужели тебе даже мать никогда не говорила таких слов?
— Даже мать, — уныло прошептала она, положив голову ему на плечо.
Он почувствовал резкую перемену в ее настроении и хотел было успокоить, сказав, что все нормально, все будет хорошо. Как еще можно избавить ее от этого невыносимо тяжелого бремени прошлого? Только умелым и деликатным разговором.