Сейф дьявола
Шрифт:
— Мэгд Ирвинг.
— Но это, барышня, личная причина, а не политическая. Вы же хотите получить у нас политическое убежище, не так ли?
— Извините. Конечно, у меня есть и другие причины. Ведь из-за происхождения матери и политической деятельности моего отца, а также потому, что я испытываю симпатию к одному англичанину, в Венгрии меня считают политически неблагонадежной.
— Что вы говорите! И в чем же выражается эта политическая неблагонадежность?
— В чем? — повторила она вопрос и судорожно
— Почему?
— Мой отец в пятьдесят шестом году боролся на стороне восставших.
— А сейчас он живет в Венгрии?
— Нет, в октябре погиб на баррикадах.
— Где именно? На каких баррикадах?
— У театра, напротив универмага «Корвин».
— Откуда вам это известно?
— Мать допрашивали в госбезопасности.
— Из-за отца?
— Да. Кто-то нас выдал, сказав, что у нас на квартире спрятано оружие. Отец прятал в подвале двенадцать винтовок.
— Вам известно, кто вас выдал?
— Нет.
— Вас тоже допрашивали в полиции?
— Да, но в другой раз.
— Когда же?
— В позапрошлом году. Я работала бухгалтером в ресторане «Цитадель» и была знакома с одним итальянцем, которого звали Серджи Квадро. Он работал в Венгрии как журналист, но его обвинили в шпионаже и выдворили из страны.
— А сейчас Квадро в Италии?
— Не знаю. Может быть.
— Вы разве не переписываетесь?
— Я отправила ему письмо весной прошлого года, но ответа не получила.
— Когда вас допрашивали, вам дали подписать какой-нибудь протокол?
— Да. Они спрашивали, когда и как я познакомилась с Серджи и какого характера отношения у нас были. Я рассказала им кое-что, но умолчала о его связях с Палом Вандором.
— Палом Вандором? А кто это?
— Теперешний директор предприятия «Будва», где я работала до того, как решила навсегда уехать из Венгрии.
— Вандор передавал Квадро какие-то сведения? Я имею в виду секретные или для служебного пользования.
— Не знаю. Они встречались у него на квартире.
— Где?
— Улица Вигадо, дом два.
— Адрес Серджи Квадро?
Кэтлин запнулась и растерянно посмотрела на Стаха. Конечно, ей следовало бы предположить, что он спросит ее об этом после вопроса о переписке. Теперь она лихорадочно пыталась вспомнить адрес, водя пальцем по губам и с беспокойством глядя на сидевшего напротив мужчину.
— Не можете вспомнить? — спросил он, не выходя из своей роли, и с любопытством посмотрел на нее.
— Серджи Квадро, 00 162 Рим, Виа Ливорно, 45.
— Браво! — искренне похвалил ее Стах. — Надеюсь, что такой человек там действительно проживает.
— Это на самом деле его адрес, — подтвердила Кэтлин.
— А теперь последний вопрос, — весело
— Его зовут Джонни Стах, он работает переводчиком в американо-испанской фирме «Эспаниа», — отчеканила она и тут же рассмеялась. — И конечно, я не знаю, что эта фирма — «крыша» для ЦРУ, но знаю, что находится она на Кливленд-сквер, а мой друг живет в Хенесфорде, в старой конюшне, которую он перестроил в уютный дом, его телефон… да это, собственно, неважно, но я его очень люблю.
— Держите себя в руках, барышня! — одернул ее Стах, но Кэтлин не могла остановиться, а продолжала, смеясь, повторять:
— Мне кажется, что я в него влюбилась…
Когда в своих воспоминаниях Кэтлин подошла к этому моменту, то несколько раз втянула в себя воздух, стараясь подавить внезапный приступ тоски, сжавшей сердце. Она снова зарылась головой в подушку. Полежав так несколько минут, она услышала, как в прихожей зазвонил телефон. Кэтлин не спеша встала и пошла в темноте к двери.
— Я слушаю.
— Извините, что побеспокоил вас, Кэтлин, дорогая, — послышался в трубке голос Беера.
— Это вы, Ник? — переспросила она, не веря своим ушам.
— Да. Я в Илфорде, это недалеко от вашего дома, и подумал, что, может, вы чувствуете себя одинокой и согласитесь выпить со мной немного джина.
— А не поздно ли? — спросила она. — И что вы, собственно, делаете в Илфорде?
— Скверное дело, — уклончиво ответил он, и Кэтлин живо представила, как он заерзал у аппарата. — Мне пришлось отправить Михала в больницу.
— Калаха? — вырвалось у нее, и она тут же почувствовала недоверие к словам Беера.
— Да-да, Калаха, с ним беда.
— Какая, Ник?
— Он влез в драку в подземном переходе под Марбл-арч, и кто-то раскроил ему голову кастетом.
— Приезжайте! Вы должны рассказать мне, как это случилось, — сказала она, напрягая последние силы, и трубка выскользнула у нее из рук.
Кэтлин машинально вернулась в спальню и опустилась на кровать. Она сидела неподвижно, уставившись в одну точку, терзаемая предчувствием, что, несмотря на все их старания, в судьбе Калаха поставлена точка. «Конечно, Беер замешан в этом», — подумала Кэтлин.
Она с трудом встала и стащила через голову ночную рубашку. Отбросила ее на постель и зажгла свет. Как во сне, прошла в ванную, натянула на себя свитер и длинные домашние брюки, умылась холодной водой, чтобы прийти в себя. Потом присела к туалетному столику и начала расчесывать длинные густые волосы.
Беер обхаживал Кэтлин с того момента, как она приехала в Лондон, и считал, что его шансы возросли, когда Стаху неожиданно пришлось по торговым делам уехать с его американским шефом Роджером Шефердом в Албанию.