Сейф дьявола
Шрифт:
— И почему это все всегда сваливается на меня? — запричитал он через минуту и завертел головой, как бы не понимая, что случилось. — Если бы вы знали, Кэтлин, как я огорчен! А Мирка ведет себя так, будто именно я во всем виноват.
Ну что вы, Ник! — возразила Кэтлин и села на диван напротив. Она скрестила ноги и подтянула колени к подбородку. Под натянувшейся материей вырисовывались изящные линии ее тела. — Лучше расскажите, что случилось.
— Вот именно… что случилось… Это я тоже хотел бы знать. Вы только представьте себе: мы были с Михалом в «Уайте-клубе», а когда уходили
— Неужели? — удивилась Кэтлин и покачала головой. — Довольно дикое место.
— И я ему сказал то же самое, — кивнул с удовлетворением Беер. — Но разве Михала можно отговорить от чего-нибудь? Он уперся на своем и все-таки пошел туда. А мне сказал, что если я хочу, то тоже могу пойти с ним, а если нет — чтоб шел своей дорогой.
— Это с его стороны довольно грубо, — возмутилась Кэтлин. — А я думала, что вы друзья.
— Друзья, но лишь до тех пор, пока господин доктор не вобьет себе что-нибудь в голову. Тогда все должно быть так, как он пожелает. Но я не хочу испытывать ваше терпение. Короче, мы пошли в этот проклятый переход. В самом начале нам встретился Эдди, личность известная. У него прозвище Пижон, потому что он постоянно ходит в белой рубашке, во фраке и при галстуке, но при этом из карманов у него торчат горлышки бутылок. К счастью, я его немного знаю…
— У вас и такие знакомые есть, Ник? — спросила Кэтлин и с интересом посмотрела на него. — Никогда бы не подумала.
— Когда-то он был неплохим поваром, но, знаете, алкоголь сделал свое дело. Он торчал там с одним бродягой, который играл на гармонике. Михал бросил им несколько пенни в шляпу, и мы пошли дальше. Некоторое время он разглядывал хиппи с таким интересом, что я уже начал было думать: он попросит их принять его в свою компанию…
— Скажете тоже, Ник! — одернула она его, но Беер махнул рукой и продолжал:
— А потом все это и случилось. Он на что-то засмотрелся, а когда я взглянул в ту сторону, то увидел Мэгги. Это старая, отвратительно размалеванная проститутка. Как раз на нее-то Михал и уставился, как будто первый раз в жизни увидел женщину. Она тоже его приметила, тут же к нему подкатилась и говорит: «Дай закурить, милый». Михал сказал, что не курит, и хотел было уйти, но было поздно. Эта Мэгги — любимица трущоб, вокруг нее всегда болтается несколько головорезов, вот один из них и привязался к Михалу. «Так у тебя для нашей Мэгги не нашлось ничего», — произнес он, и не успел я достать свои сигареты, как он два или три раза ударил Михала.
— Господи боже мой, почему же вы ничего не сделали, Ник?! — взволнованно воскликнула Кэтлин. — Как же вы это допустили?
— А что, скажите пожалуйста, я должен был делать? Михал упал и сразу залился кровью. Я побежал за полицейским и вызвал «скорую». К тому же они сегодня дежурят только в Илфорде.
— Ужас! — выдохнула Кэтлин, стараясь угадать, что скрывается за этим нападением.
Версии Беера, что все дело случая, нельзя верить ни на йоту. Ей пришло в голову, что в этот переход его с Калахом послал Гордан, а может, он пошел туда по своей воле. Может, боялся, что нечто подобное случится.
Кэтлин
— А Мирка? — спросила она спустя минуту.
— Грозится пойти в посольство попросить разрешения вернуться домой, — ответил он, откусив со злостью кончик сигары.
— Это неразумно, — сказала вполголоса Кэтлин.
— И я говорю ей то же самое, — кивнул он. — Но мешать им я не буду: если хотят — пусть возвращаются. Наверное, здешний климат им не подходит. Хотя думаю, что после того заявления, которое сделал Михал в Вене, их прямо на аэродроме арестуют и посадят в тюрьму.
— И зачем ему понадобилось идти в этот переход? — спросила она.
— Откуда мне знать! Он уже несколько дней вынашивал эту идею, — ответил Беери опустил голову, не заметив быстрого внимательного взгляда девушки.
«Так вот в чем дело, — подумала Кэтлин. — Калаху хотелось спуститься в переход, я Беер предоставил ему эту возможность с удовольствием… Сегодня среда, в пятницу у меня встреча с Енё в буфете на Пикадилли. Нужно будет как можно подробнее информировать его о нападении на Калаха».
— Что говорят врачи? — спросила Кэтлин с тревогой.
— Он без сознания. У него несколько рваных ран, поэтому пришлось взять его в операционную и зашивать их там. Теперь, наверное, делают рентген.
— Я не хочу выгонять вас, Ник, — нерешительно сказала Кэтлин, — но раз такое дело… не поехать ли вам обратно в Илфорд?
— Я хотел там остаться, но Кларин отправила меня домой. Говорит, что мое присутствие раздражает Калахову. Хочет сама попытаться ее успокоить, может, ей это и удастся. Я вызвал Симора, чтобы он поговорил с врачами и перевез Михала к себе в Кроули.
— В Кроули?! — воскликнула Кэтлин, но тут же взяла себя в руки. — Там за ним по крайней мере будет хороший уход, — добавила она быстро и опять погрузилась в свои мысли.
Если Калаха берут к Симору, то вряд ли для того, чтобы поставить на ноги. Ведь профессор проводит эксперименты с человеческой психикой и работает над программой, цель которой — полная потеря памяти. На языке секретной службы это называется «потеря рационального контроля над собой». Может, поэтому Калах и отделался в этой драке разбитой головой, а не получил нож в спину, как это обычно бывает. Вероятно, англичанам нужен был предлог для передачи его Симору.
— Может, позвоним в Илфорд? — вскочила вдруг Кэтлин и поспешила к телефону.
— Как хотите, но сомневаюсь, что вы что-нибудь узнаете.
Она пожала плечами и стала набирать номер илфордской больницы. Телефон долго звонил, прежде чем на том конце поднял трубку сонный доктор Алингс. Когда Кэтлин представилась и объяснила, в чем дело, он сказал:
— Минутку.
Потом она услышала отдаленный шум спорящих голосов и наконец послышалось звонкое:
— У телефона Симор. Это вы, Кэтлин?