Сейф дьявола
Шрифт:
Поездка застала Стаха врасплох. Он хотел остаться в Лондоне и поэтому нашел себе еще одну постоянную работу: переводил для ЦРУ с чешского сообщения о положении в стране, которые лондонская контора получала через агентов, работавших в «Свободной Европе». Это были обширные доклады идеологов «пражской весны», которые для Стаха представляли большую ценность. Но Шеферд поднял скандал, узнав, что бюро ЦРУ загружает работой его человека, и отругал Стаха.
— Что такое? Они хотят, чтобы вы что-то переводили? — взорвался он, когда Стах намекнул,
Шеферд всем сердцем ненавидел сотрудников центра в Лэнгли, поскольку они, по его мнению, свели всю традиционную разведывательную работу к простой арифметике предпосылок и желаний. Он был приверженцем старой школы, где уважали агентов и восхищались ими, если последним удавалось найти доступ к наиболее тщательно охраняемым тайнам, и не мог смириться с тем, что теперь войной на невидимом фронте в действительности стали руководить группы ученых и аналитиков.
— Я с удовольствием поехал бы с вами, — выдвинул Стах последний козырь, припрятанный для решающего момента. — Я всегда любил ездить с вами, но, видимо, у вас было так много дел, что вы не заметили моего заявления с просьбой разрешить мне жениться. Я уже не так молод и не уверен, что моя невеста согласится ждать меня.
Шеферд махнул рукой:
— Ваше заявление я, разумеется, видел и внимательно изучил. Поэтому я знаю, что ваша невеста — девушка разумная и с пониманием отнесется к вашей работе.
— Мне что, сказать ей, что «Эспаниа» торгует не только аспирином?
— Это не обязательно, — улыбнулся Шеферд. — Она все равно это уже знает. Скажите ей, что разрешение на брак получено, но нужно подождать, да вы и сами найдете отговорку.
— Как угодно, Роджер, — наконец пожал плечами Стах, убедившись в бесполезности дальнейших уговоров.
Шеферда убедить не удалось, и раз уж он это вбил себе в голову, то не было смысла его отговаривать. Стаху оставалось одно: пойти на риск и воспользоваться аварийным каналом связи с Прагой, чтобы информировать Центр о возникшей ситуации. Полученный на другой день ответ удивил его. Центр был согласен на его отъезд и приказывал Кэтлин кроме Калаха заняться профессором Симором, попытаться проникнуть в его окружение.
— Вот уж действительно обрадовал, — глухо произнесла Кэтлин, когда Стах сообщил ей о своем отъезде. Не успела она спросить, надолго ли он уезжает из Англии, как он нанес ей второй удар:
— Главное — профессор Симор будет ликовать. Дело в том, что Центр приказывает тебе проникнуть к нему.
— В Кроули? — спросила она с неприязнью. — Но ведь это же глупость. Там никогда не брали на работу иностранцев.
— Посмотрим, что можно будет сделать. Поскольку послезавтра я уезжаю, то завтра устрою вечеринку, чтобы попрощаться с нашими друзьями. Думаю, если я скажу в их присутствии, что ты скучаешь и хотела бы подыскать себе какую-нибудь подходящую работу, эти слова упадут на благодатную
Она удивленно посмотрела на него и пожала плечами:
— Это ты хорошо придумал, но сомневаюсь, чтобы это подействовало. Кроме того, Беер наверняка предложит мне совсем не то место, о котором ты думаешь.
Стах ободряюще улыбнулся:
— Посмотрим.
То, что случилось после его отъезда, превзошло все ожидания. Через неделю раздался телефонный звонок:
— Говорит профессор Симор, добрый вечер. Вы все еще ищите подходящую работу?
— Да, — выдохнула Кэтлин удивленно, а придя в себя, засмеялась: — А вы, профессор, что-нибудь можете мне предложить?
— Насколько мне известно, вы работали в нашей области.
— Да, в «Будве». Экспорт и импорт специальных лекарственных средств.
— Отлично! — воскликнул он по-венгерски. — Я предлагаю вам кое-что получше, чем продавать таблетки. Мне нужна секретарша.
— Секретарша? — удивилась Кэтлин, причем ей удалось передать голосом разочарование по поводу такого предложения.
— Извините, я не так выразился, — поспешил сказать Симор. — Короче, мне нужен человек, который занимался бы административными делами в моем врачебном кабинете на Олд Глочестер-стрит. Моя бывшая сотрудница неожиданно уволилась, так что с первого числа это место свободно.
— Разрешите мне подумать, — нерешительно сказала Кэтлин, поскольку самой большой ошибкой было бы немедленное согласие. — И потом… — засмеялась она, — мне хотелось бы еще побродить по Лондону.
— Я и не говорю, чтобы вы немедленно начали работать. Вам достаточно зайти завтра в одиннадцать ко мне в кабинет и сказать, с какого числа вы хотите приступить к работе, — заключил разговор Симор…
— Вот видишь, прошла всего неделя, а я уже туда попала, — сказала Кэтлин фотографии Стаха и прикоснулась к ней рукой.
Она встала, ссыпала в ящик коробочки с косметикой и погасила люстру. Подошла к окну и выглянула на тихую ночную улицу. Перед домом как раз останавливался большой черный «бентли».
Кэтлин зажгла лампу, излучавшую теплый оранжевый свет, и пошла открыть дверь.
Беервошел в комнату, с любопытством осмотрелся и уселся в большое кресло под лампой.
— Красивая лампа, — похвалил он и с интересом стал рассматривать пестро разрисованный абажур, на котором были изображены диковинные птицы ярких расцветок.
— Подарок из Гонконга, — сказала Кэтлин. — Джин?
— Да, ведь на него-то я и напросился в гости, — ответил Беер, разыгрывая смущение. — Когда вернется Джонни?
— Не знаю, — задумчиво ответила она.
— Извините, — улыбнулся Беер, вытирая платком лоб и мясистый затылок. — Мне что-то не по себе, — объяснил он.
Кэтлин молча налила две солидные порции «бифитера» и подала один стакан Бееру. Он сделал жадный глоток, вытер указательным пальцем губы и откинулся на спинку кресла.