Сезон клубники
Шрифт:
Короче, если у людей словоохотливых это называется словесным поносом, то у тех, которые себе вечно что-нибудь придумывают, мысленным извержением? Но что только не придумывается, чтобы оправдать себя или свое нежелание в чем-то участвовать.
– О чем?
Татьяна обрубила вопрос до минимума – мы и так понимали друг друга.
– Думаю, где Артем. Судя по всему, он мчался не останавливаясь. В противном случае мы бы его догнали.
– Вряд ли, – задумчиво проговорила подруга, – Андрей далеко не такой водитель,
– Но не сунется же он в это бандитское логово прямо с разгона, – продолжала я озвучивать свои мысли. – Это все равно что сдуру лезть в ловушку, о которой заранее все известно.
– Да уж, твоего мужа глупцом не назовешь, – поддержала Татьяна.
Теперь мы обе задумались, так что даже не сразу обратили внимание на то, что Андрей усаживается на водительское место.
Он тоже был какой-то задумчивый, потому что сказал будто самому себе:
– Парни говорят, что Решетняк в город не въезжал.
– Что за ерунда! – разозлилась я. – Мы выехали из дома где-то через час после него и в дороге не догнали. Не мог же он поехать в объезд?
– Насколько это длиннее?
– Артем говорил, километров на пятнадцать.
Просто не город, а Бермудский треугольник, в котором все и всё пропадают. Лилия сюда якобы не приезжала. Артем якобы не въезжал.
– И что ты решил? – спросила я, лихорадочно соображая, что делать.
– Слушай, Белла, не представляю, как ты с ним живешь. Наверное, это сплошная нервотрепка. Теперь я понимаю, почему ты решила поехать с ним в рейс...
Но видимо, такая я поперечница, потому что едва Андрей стал критиковать Артема, как я тут же кинулась на его защиту.
– Просто у него такие понятия о дружбе, – пояснила я нарочно медленно. – Он считает, что в знак памяти о своем друге должен позаботиться о его жене.
– А если ее давно нет в живых?
– Тогда найти то, что от нее осталось, и похоронить ее рядом с мужем. Он считает, что Сашина дочь должна знать, где могила ее матери.
– Благородное намерение, – буркнул Андрей.
– Перестань, Громышев, – встрепенулась Татьяна, – что ты хочешь от Белки? Довести ее до сердечного приступа?
– Ребята обещали послать парочку оперов – пусть пошарят на подворье у Валерии, – сказал он, как-то безразлично глядя перед собой. Непонятно было, зачем он вообще потащился в такую даль. Татьяна попросила? Они продолжали лениво перебрасываться фразами, в то время как я была как на иголках.
– Она живет не в квартире?
У меня к тому же вовсю заработало воображение. Подвал, пыточная камера, наручники, бензопила... Впрочем, с последним, кажется, получался перебор... И на фоне всего этого возникла вначале Лилия, а потом мой муж Артем, привязанный к какой-то металлической балке. А-ля терминатор.
Не в силах усидеть на месте, я вышла из машины, и следом за мной выскочила Танька.
– Бел,
– Прости, у меня нет сил терпеть эту пытку. К тому же мы обещали сидеть, когда он выходит и оставляет нас одних, а теперь, когда он в машине... Господи, какая ерунда получается!
– Белла, ты знаешь, где живет Валерия? – Андрей выглянул из машины.
– Я знаю, где ее офис.
– Садись, покажешь, куда ехать.
Слава Богу, хоть какое-то действие!
И мы поехали. Сначала все шло спокойно, но в квартале от офиса я вдруг увидела нашу машину. И заорала:
– Останови!
Андрей так резко нажал на тормоз, что я даже стукнулась зубами о подлокотник переднего сиденья.
– Ты забыла, куда ехать?
– Нет, вон у тротуара стоит наша машина. Расскажи мне, как она сюда попала? Артем в город не въезжал! – передразнила я. – Патрульные службы в нем, похоже, работают на ура...
– Но в ней никого нет, – пробормотал он, несколько сконфуженный оттого, что его коллеги так прокололись.
– Вот именно! Артем пошел выяснять отношения с Валерией. Ты представляешь, чем это может кончиться?
Он повернулся ко мне и молча окинул взглядом, словно взвешивал, на что я могу сгодиться.
В общем, пока Андрей держал паузу – здесь ему не театр! – я выскочила из машины и побежала к ненавистному зданию, с которого начались все наши неприятности.
Это было какое-то сумасшествие. Как будто в момент у меня снесло крышу. Какое там честное слово! Какие разумные действия!..
Этот Громышев ни фига не смыслит ни в женщинах, ни в любви, если думает, будто то, как я стану выглядеть в его глазах, для меня важнее, чем жизнь Артема.
Кто бы сейчас что ни говорил, будто от меня мало толку и я стану лишь путаться в ногах мужа, я бы не стала слушать. Увы, я в тот момент не поняла, что жизнь не повторяется по одному и тому же сценарию. Я ведь и сама не верила в то, будто в рулетке два раза подряд может выпасть один и тот же номер.
Словом, я продолжала бежать вперед, но уже на бегу решила для себя, что врываться в офис через парадный вход сейчас не стоит. Надо хоть несколько секунд осмотреться. Может, в него есть какой-то второй вход или хотя бы пожарная лестница. Шварценеггер, блин!
Но едва я вломилась в густые пыльные заросли кустарника, исполнявшего роль живой изгороди, как кто-то сильно дернул меня за руку вниз. И я, почти выбравшись из кустов, рухнула на колени, до крови разодрав кожу на ногах. При этом мой крик заглушили мощной дланью, от которой так знакомо пахло.
– Артем! – простонала я. – Мне же больно!
– От пули тебе будет еще больнее.
– Какая пуля! Здесь же никого нет.
– Сейчас будут. Ты ведь ломилась через кусты как молодой слон.
– Почему не как старый, – не выдержав, улыбнулась я.