Сезон огненных дождей
Шрифт:
– Если даже и существовали персональные электронные идентификаторы, то после взрыва нашей малютки они все равно ни к черту не годятся. Система сканирования накрылась, как и все остальное оборудование зоны «А». Что же касается других документов… Пошлешь на хер каждого, кто их у тебя спросит. Можешь даже двинуть по роже, для ума. Тебе что, впервой?
– Безумцы… – тихо простонал Смит, ставший невольным свидетелем этого дикого инструктажа. – Безумцы и самоубийцы.
Строгов перевел взгляд на съежившегося янки и негромко засмеялся. Вместе с хрипом, который вырвался из клапанов его синтезатора дыхательной смеси, до сержанта долетели слова:
– Смит,
Тридцать второй уровень корсиканцы прошли без единого выстрела. Им несколько раз попадались какие-то люди, которые сперва с радостными криками бросались им навстречу, но, углядев рядом с вооруженными солдатами двух здоровенных ящеров, тут же прятались кто куда. Все они были безоружны, и «головорезам» даже в голову не приходило открыть огонь. Пока все складывалось благополучно. Единственное напряжение, которое Николай ощущал поблизости, были мысли Огюста Моришаля.
«Капитан, в чем дело?» – Строгов дотянулся до сознания товарища.
«А… это ты, Ник?» – ответил Огюст.
«Ты ничего не хочешь мне сказать?»
«Наверное, хочу… – Моришаль на секунду заколебался. – Понимаешь, Ник… Луиза, она…»
«Что с Луизой?» – всполошился Николай.
«Да успокойся ты. С ней все нормально. Только вот во время боя она не стреляла».
«Не стреляла…» – задумчиво повторил Строгов.
«Оно и понятно, сунули девчонке винтовку и хотим, чтобы она воевала не хуже нас. – Строгов краем глаза заметил, как Моришаль горестно покачал головой. – Не бывает такого. В этом-то и кроется основная проблема. Мы ведь возлагали на Луизу некоторые надежды».
Капитан умолк, и следующие несколько минут они шли в полном молчании. Слышалась лишь только торопливая чечетка шагов да хриплое свистящее дыхание двух подотставших ящеров.
«Огюст, – наконец позвал Мастер. – Ты присмотри за ней в случае чего. Я ведь, сам знаешь, впереди на лихом коне. Мою работу… ее ведь больше сделать некому».
«Да, ты тот самый козырь, который не подведет, – согласился капитан. – А для Луизы сделаю что смогу. Я ведь за нее вроде как в ответе».
Моришаль не стал ничего объяснять, да Строгову это и не требовалось. Он ясно разглядел промелькнувшее в памяти капитана видение. Осень, Корсика, босая, трясущаяся от холода и страха Луиза и Огюст, спасающий ее от преследования угрюмых, немногословных людей в одинаковых темно-серых костюмах. С этого самого момента капитан и стал считать себя ответственным за судьбу Луизы. Моришалю подспудно казалось, что это именно он втянул девушку во всю эту жуткую историю. Ладно, пусть так и думает, Николаю незачем его переубеждать. Луиза лишь выиграет от двойной опеки.
Занятый своими мыслями, Строгов не заметил, как его маленький отряд преодолел ступени аварийной лестницы и взобрался на тридцать первый уровень. У Смита обнаружился план маршрута. Обычный стандартный листок бумаги, разделенный на восемь квадратов, по четыре с каждой стороны. Каждый квадрат – это уровень, в каждом отдельная схема с указанием расстояний и поворотов.
Увидев ее в первый раз, Строгов одновременно и обрадовался, и насторожился. Обрадовался потому, что уровней оказалось восемь, а не двенадцать. Четыре из них отпадали сами собой, так как выходить на них не было нужды. Аварийная лестница позволяла сразу подняться выше. А беспокойство вселяло само существование плана. Это означало, что где-то наверху все еще функционирует компьютерная техника. Только она могла
Ступив на тридцать первый уровень, Великий Мастер понял, что технологические сюрпризы или даже прямое столкновение с противником – это ничто по сравнению с тем, что их ожидало здесь. Весь этот протянувшийся на километры этаж был отдан во власть морунгам. Хвала всевышнему, что на станции не было невидимок. Отключение глушилок заставило бы их тут же ринуться на поиск врагов Великого Пророчества. Этих тварей не сдержали бы ни гермодвери, ни лазеры. Именно поэтому Верховная Лига разумно предпочла держаться от невидимок подальше.
Зато со Звездами Нума дело обстояло иначе. Их использовали вовсю. Именно поэтому этих тварей здесь было предостаточно. Мастер чувствовал зловещее свечение. Казалось, что за каждой дверью, за каждым новым поворотом, в воздухе парили куски раскаленного металла.
Группе сержанта Смита несказанно повезло. Они прошли здесь, когда морунги еще находились в отключке, оглушенные мощью электромагнитного импульса. Но сейчас все изменилось. Звезды начали быстро оживать, все дальше запуская свои энергетические щупальца в пространство, которое больше не защищала мощная система глушения.
– Бегом! Всем бегом! – заорал Строгов, почувствовав первый, пока еще безболезненный контакт с черными каменными монстрами.
Это было невообразимо жутко – мчаться навстречу миру, полному злобы, ненависти, боли и смерти. Но другого выхода у «головорезов» просто не было. Они уже зашли слишком далеко, и теперь единственной дорогой была дорога вперед.
Боль обожгла, словно удар кнута, неожиданный, резкий, хлесткий. Кто-то из солдат застонал, Луиза выдохнула «мама», оба нэйджала испуганно взвизгнули.
– Не останавливаться! Быстрее, как можно быстрее!
Строгов одной рукой схватил девушку, а второй вцепился в связанного пленного. Он рванулся вперед, попутно пытаясь соорудить на пути смертоносного излучения защитный энергетический барьер. Невидимая стена получалась зыбкой и непрочной. Чтобы закрыть всю группу, щит пришлось растянуть на десяток метров, что явно не способствовало его прочности. «Головорезам» еще очень повезло, что морунги не засекли их и не сфокусировали удар. То излучение, через которое сейчас пробивались корсиканцы, было всего лишь естественным фоном, всегда окружавшим крупные скопления каменных звезд. Николай чувствовал, можно даже сказать, видел его.
В сознании Великого Мастера коридор, по которому они бежали, виделся узким проходом между двумя рядами раскаленных доменных печей. Из них с ревом вырывался огонь, жар. Хищные языки пламени тянулись к людям, стараясь выжечь, испепелить жизнь, как пожар испепеляет обреченное здание, оставляя от него лишь почерневший, обезображенный остов.
Великий Мастер отчетливо понимал, что никто из его спутников никогда не испытывал ментальной атаки морунгов. А поэтому сейчас даже самые стойкие и храбрые из них растеряны и до смерти перепуганы. Их головы раскалываются от жгучей боли, которая все сильнее и сильнее плавит мозг. Да, именно плавит, поэтому никто: ни люди, ни тем более «храбрые» ящеры – сейчас не в состоянии соображать, а тем более принимать разумные решения. Сейчас он, Великий Мастер, – их память, их сознание, их разум. И от него зависит все, абсолютно все!