Сезон охоты

Царенко Тимофей Петрович

Я метнул во француза осколок бетона, который подобрал по дороге. Он вещицу просто поймал.

– Моя очередь!

Нет, честно, я попытался поймать подарок. Но он проломил мне пальцы и снёс в угол комнаты, камень пришлось выдёргивать из груди.

– Приветствую вас, леди! Смотрю, ваш подопечный всё ещё не понял во что ввязался?

– Думаю наоборот, очень хорошо понял и истерит по мелочи. Хедрикс, кончай валять дурака.

– Молодой человек, постарайтесь не ломать мебель. Это всё ручная работа.

Я запихнул камень

под ближайший диван ярко-алого цвета, встал на ноги, и рухнул на него же.

В груди что-то хрустело.

– А я бы чего перекусила. И, пожалуй, вина, но можно не с местного виноградника?

Теоверитка изящно присела на высокий табурет за длинной барной стойкой в центре помещения.

Мы находились под куполом. Небольшой амфитеатр с костровищем в центре. Мягкие диваны, расставленные по всему помещению. Везде кадки с какими-то растениями.

– Мне как раз привезли партию с Земли. Прям из Гаскони. Там выдалось крайне знойное лето.

Коротышка, облачённый в мантию и мягкие штаны, представлял собой воплощение любезности. Меня едва от неё не стошнило. Француз вызывал трудноподавимое желание его убить. Останавливала только невозможность сделать это сейчас.

– Чем ты меня накачал? – процедил я сквозь зубы. Ругательную тираду удалось проглотить.

– Я же говорю, местное вино. Не переживайте, молодой человек, это не навсегда.

– Я должен сейчас идти и убивать самых страшных существ на этой станции! А меня шатает. Крайне любезно с вашей стороны было бы меня просто пристрелить! Не хочу сдохнуть икающим дебилом на потеху толпы!

– Лёгкое опьянение не даёт тебе слишком напрягаться. Расслабься. Дезориентация не такая сильная, как ты о ней думаешь.

Я попытался сблевать на диван. Не вышло.

– Хедрикс, хватит паясничать. Утомляешь. И подумай что произойдёт, если нашему гостеприимному хозяину наскучит тебя бить?

– Не наскучит.

Француз лучезарно улыбнулся. Он разливал прозрачную жёлтую жидкость в стеклянные бокалы.

Меня проняло, и я принял позу вежливого ожидания. Подсмотрел у Лизи. Она бросила на меня взгляд и недовольно фыркнула.

– К делу. Я погулял по городу, проникся местным колоритом. Надо мной надругались и местные, и это научило меня смирению. О, добрый Сэр, дай совет как мне не сдохнуть.

– Полно, Живой. Это что-то вроде местных ритуалов. Уточняем иерархию. Кто кем командует в случае катастрофы. Ты показал характер, от тебя другого не ждали. Смертников уважают. Тут вообще развлечений не то чтобы много.

Жан-Пьер подошёл ко мне и протянул бокал. Я понюхал содержимое.

В голову ударил поток ароматов. Сканирующий комплекс вышел на полную и едва не впал в транс от глубины впечатлений. Я пригубил вино и замер. Это было…

– Луговые цветы и цветущие кипарисы. Яркая кислинка тёплого от солнца лимона. Морской бриз, который целует вас своим дыханием, и память о далёком море, его лёгкий привкус

в шлейфе. И едва уловимый аромат ночной фиалки, как подарок на память.

– Целый мир в одной бутылке? – я с трудом обуздал бунтующий мозг.

– Око Титанов, воистину, последнее пристанище художников, – Лизи встала ярдом с французом. Она возвышалась над ним на добрых полторы головы.

– Ты пил Кровь Эльдразиона. А теперь ты знаешь, что она не завершена. Ты знаешь, каким должно быть настоящее вино. Сможешь ли ты дать мне ответ, чего не хватает в моём напитке?

Лизи присела на край дивана. Меня обдало её запахом. А я полез в рюкзак, который таскал на плечах, и достал бутылку с подарком француза. Он уже протягивал мне чистый бокал.

Тёмно-алая жидкость загадочно опалесцировала в лучах ярких ламп.

– Аптечка, деактивация на левой руке.

После достаю из кармана опасную бритву и рассекаю себе ладонь. Теперь уже моя кровь течёт в бокал, оставляет алые потёки на идеально чистом стекле.

Делаю глоток из бокала. Вкус… Не знаю, какая химия там шла, пропал свет, но появились едва различимые нити. И я слышал вкус крови, чувствовал горький ветер и этот бесконечный туман.

– Кровь предателя. Вот, чего не хватало.

Под потолком разместился пяток бронированных стрекозоидов. Как-то коротышка повлиял на систему, и избавился от навязчивого внимания зрителей, хоть и не полностью.

Бокал исчез из моей руки. Француз хлебнул своего пойла. Его лицо окаменело.

– Это… Это очень близко. Прям очень. Немного не хватает оттенков. Оно может быть лучше, оно…

Я покосился на подругу. Она смотрела на всю эту картину с той самой понимающей улыбкой. Хм… она знала? Лизи не то чтобы вызывала у меня подозрения. Но…

– Мы пересмотрим условия нашего договора.

Француз откуда-то достал пластиковый шприц и поместил туда содержимое бокала. Взгляд его был полон внутреннего огня. В том смысле, глаза реально светились.

– Я помогаю тебе с твоей бедой. Помогу выжить и решу проблемы с Терпсихором. Эту помощь ты уже мне оплатил.

Коротышка смотрел на меня каким-то совершенно другим взглядом. Как минимум, из него пропала брезгливость. А я поставил себе галочку как можно чаще заниматься чем-то подобным. Местные сумасшедшие падки на пафосные речи и поступки. С трудом подавил в себе желание снисходительно улыбнуться.

– Жан-Пьер, мужик, мне очень не нравится твой взгляд. Можно ты мне просто в благодарность скажешь как обуздать твоё бухло в организме, и я пойду? Уважаемые зрители, я вам отвечаю, этот персонаж меня пугает!

Я очень хорошо знаю этот взгляд. Не так давно именно так на меня смотрел Укита Юсаку, когда перечислял абсолютно кабальные условия моего контракта. Так смотрит человек, который на свои вопросы готов услышать два ответа: «Да» и «Как я должен умереть?».

– Лизи, пожалуйста, сделай с этим…