Сферы влияния
Шрифт:
Когда машина остановилась, Гермиона вздрогнула и очнулась. Майкрофт вышел первым и открыл ей дверь, но, по счастью, не стал играть в галантность и подавать руку. Гермиона вышла сама и поняла, что снова стоит перед злополучным домом Майкрофта.
Он открыл дверь прикосновением руки и пригласил приказным тоном:
— Заходите.
Гермиона подчинилась.
Примечания:
1. Королеве Великобритании не нужны водительские права, но они у неё есть. Более того, Её Величество — страстный автолюбитель и мастер по части экстремального
Глава четвёртая
Странным местом была гостиная в доме Майкрофта Холмса, и всё-таки она подходила ему больше, чем парадные кабинеты с королевскими портретами и большими каминами. Небольшая и очень скромная комната, в которой из обстановки было всего одно кресло, низкий стол с графином воды. Три стены были обшиты деревянными панелями, а одна осталась белой: где-то в глубине памяти Гермионы шевельнулось подходящее воспоминание, но так и не всплыло на поверхность, и назначение белой стены осталось для неё загадкой.
Не говоря ни слова, Майкрофт указал на кресло, предлагая садиться, и Гермиона повиновалась, потому что очень хотела сейчас повиноваться. Было что-то жуткое, но благодатное в том, чтобы на время лишиться собственной воли и довериться чужой.
Кресло было не кожаное, как рабочие кресла Майкрофта, а с тёплым шерстяным чехлом. Гермиона села на край и обхватила себя руками за плечи. Когда-то она очень боялась показать Холмсу свою слабость, но теперь это было безразлично. Он уже знал, насколько она слабая, и новое доказательство ничего не изменит.
Гермиона не заметила, как Майкрофт вышел, но сразу почувствовала, что он вернулся — по коже пробежали мурашки. Майкрофт протянул ей стакан с мутноватой прозрачной жидкостью. Гермиона принюхалась, но не уловила даже слабого призвука алкоголя.
— Что это?
Майкрофт поджал губы, и на мгновение Гермиона подумала, что сейчас он пошутит: конечно же яд. Но вместо этого он просто отошёл к белой стене и прислонился к ней плечом, сложив руки на груди, и только оттуда ответил:
— Успокоительное. Небольшая доза, снотворного эффекта быть не должно, полагаю, что я верно определил ваш вес и рассчитал дозу.
Гермиона сглотнула и выдавила из себя неуверенное:
— Спасибо, — на самом деле, она предпочла бы сейчас напиться до потери сознания, отключиться, чтобы не думать о произошедшем, не видеть разрушенного дома номер девять, а главное, мёртвой, похожей на сломанную игрушку Джейн.
По обыкновению, Майкрофт угадал ее мысли и заметил, впрочем, без неприязни:
— Крепкий алкоголь вам противопоказан, Гермиона. Вы не умеете пить.
Вспомнилось, как он отвозил её, пьяную, домой, и стало стыдно. Но это чувство не смогло побороть той боли, которая терзала её, и быстро сошло на нет. Гермиона медленно выпила лекарство, почти не чувствуя его вкуса, как воду.
Некоторое время прошло в молчании. Успокоительное делало своё дело, постепенно страшные видения отступали, Гермиона ощущала, как выравнивается её дыхание и как на смену оцепенелому ужасу приходит томная, мягкая апатия. Но спать и правда не хотелось.
Майкрофт демонстративно
— Должно быть, вам стало лучше.
Гермиона кивнула, а потом, точно понимая, что ещё будет жалеть об этом, сказала:
— Джейн умерла у меня на руках.
Если бы ей предложили выбрать конфидента, из всего населения планеты Гермиона, в здравом уме и твёрдой памяти, ни за что на свете не сделала бы им Майкрофта Холмса. Но сейчас она не могла удержать слов, и забормотала, невнятно, тяжело:
— Она была слишком слаба после приступа, и я думала, что смогу удержать её. Еще немного, и я, наверное, нашла бы… Я видела её магию, чувствовала её, и, если бы было время, я смогла бы её успокоить, — она шумно вдохнула, хлюпая носом, — мне просто не хватило времени. Если бы я пришла к вам раньше, а не тянула бы до последнего… Я убила её.
Она собиралась пойти к Майкрофту, как только узнала об обскуре, но всё колебалась, сомневалась, чего-то ждала, надеялась, что Аврорат или невыразимцы разыщут ребёнка. Не затяни она с поисками, Джейн была бы жива.
— Её мать никогда не узнает, как потеряла ребёнка, — продолжила она тише, — ей сотрут память и внушат что-нибудь безопасное. Про автокатастрофу или несчастный случай. Или убедят, что Джейн вообще никогда не существовало.
А ещё ей не дадут похоронить дочь — тело Джейн заберут в Отдел тайн, и уже завтра невыразимцы препарируют её мозг, чтобы попытаться найти патологию, которая делает из ребёнка чудовище.
Несколько дней — вот и всё, чего не хватило Гермионе. Несколько дней промедления убили Джейн.
— Вы выбираете удобную, но непродуктивную позицию, Гермиона, — отстраненно сказал Майкрофт. — Самообвинение кажется людям очень выгодной стратегией ухода от действительности.
Гермиона закрыла глаза, стакан выпал из её ослабевших пальцев и почти бесшумно упал на мягкий ковёр.
— Вы понятия не имеете, о чём говорите, — прошептала она. — Иначе никогда не назвали бы это удобным. Вы не знаете, каково это — понимать, что твоя собственная глупость, нерасторопность, трусость, слабость привели к смерти других людей.
Она заставила себя открыть глаза и посмотрела на Майкрофта, но не увидела на его лице смятения или стыда, разумеется. Он улыбался углами губ, глядя на неё ледяными и казавшимися сейчас, в слабом боковом свете, очень светлыми глазами. Гермиона отвернулась, чтобы не видеть этой жуткой улыбки, а Майкрофт медленно произнёс:
— С вашей стороны наивно полагать, что, учитывая занимаемую мной должность, я не несу ответственности за жизни и смерти людей.
Такую ответственность Гермиона тоже знала — когда сердце сжимается при мысли о том, что где-то там, далеко, в эту самую минуту кто-то гибнет, чтобы торжествовало правое дело. Они с Гарри и Роном год прятались по лесам от Волдеморта, вслушиваясь в редкие сводки на колдорадио и пытаясь удержать в памяти многочисленные имена погибших и пропавших без вести. Это было больно, тяжело и страшно, но совсем иначе. С этим можно было жить, потому что тоску и душевную боль уменьшало осознание того, что правда победила.