Сгорая дотла
Шрифт:
– Ты плохо вела себя, Оберн, - прошептал я ей на ухо. Она застонала, прижимаясь попкой к моему паху.
– Я обещал, что накажу тебя.
– Она кивнула, прислонившись щекой к холодной кирпичной стене и тяжело дыша.
– Я собираюсь трахнуть тебя здесь, потому что ты отсосала мне под столом, пока я говорил со студенткой. Плохая девочка.
– Я задрал ее юбку, и мой член болезненно дернулся, когда рука коснулась влажной ничем неприкрытой плоти.
– Умница.
– Я погладил ее попку, прежде чем оставить на ней звонкий шлепок. Она взвизгнула и подпрыгнула, сжав коричневый кирпич по обеим сторонам от ее головы. Застонав,
– Скажи, кому принадлежит эта сладкая киска, - прорычал я, яростно теребя пальцем ее клитор и одновременно вонзаясь в ее тело. Она упиралась ладонями в стену, двигаясь мне на встречу.
– Тебе, - простонала она.
– Произнеси мое имя, - прорычал я и потянул Оберн за волосы, заставляя ее наклонить голову и встретиться со мной взглядом. Ее полуприкрытые веки и легкая улыбка на губах говорили мне о том, что ей нравилось происходящее.
– Моя киска принадлежит тебе, Рид, - промурлыкала она и, скользнув рукой себе между ног, схватила меня за яички, нежно массируя их. Упираясь одной рукой в стену, я трахал ее, словно животное, доводя нас обоих до безумия. В мягком свете луны, мы, наконец, достигли кульминации, кончив почти одновременно.
Спустя несколько минут мы уже спешили вверх по лестнице ко мне домой. Войдя и бросив сумку у порога, Оберн сразу направилась к холодильнику. Чувство умиротворения от того, что она чувствовала себя как дома у меня в квартире, стоило всех моих переживаний.
– Кто хранит арахисовое масло в холодильнике?
– Она повернулась ко мне, протягивая оскорбившую ее банку.
– Не знаю, люди.
– Пожав плечами, я взял банку из ее рук, схватил крекеры со стола и обмакнул один из них в мягкую субстанцию. Пережевывая, я смотрел на Оберн, которая разразилась смехом и, выхватив у меня масло и крекеры, сделала то же самое.
– Мел ненавидит, когда я так делаю, - сказал я, прежде чем успел подумать. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был не самый подходящий момент, чтобы вспоминать о бывшей, ну или настоящей еще на тот момент, жене.
– Хммм...
– промычала Оберн, спокойно восприняв мое замечание. Я знал, что она была оторвой. Никакой ревности, никаких осложнений - только мы. Все наши заботы мы оставляли за дверью. Возможно, это был своеобразный побег. Может, она - то, что мне нужно. А может, именно то, что противопоказано. Я не мог сдержать глупую ухмылку, наслаждаясь каждым мгновением рядом с ней. Мы были любовниками, друзьями и чем-то намного большим. И это ощущалось так хорошо.
– Пива?
– спросил я и наклонился к холодильнику.
– Конечно.
– Она встала рядом с кухонным островком, наблюдая за мной.
– Покурим?
– предложила Оберн, вытащив сигареты из сумки.
– Нет, я пас. Пора возвращаться к здоровому образу жизни, - ответил я и окунул еще один крекер в арахисовое масло.
Оберн посмотрела на сигарету между своих пальцев и обратно на меня.
– Ты прав, - сломав ее
– Тебе не нужно бросать из-за меня, просто курение никогда мне особо не нравилось. Представь, как быстро я смогу грести, содрогаясь в приступе кашля из-за курения?
– пошутил я.
Оберн рассмеялась.
– Я давно уже хотела бросить.
– Она пожала плечами и оперлась бедром о кухонный остров, прежде чем забрать у меня банку и зачерпнуть пальцем вязкую массу. Улыбнувшись, Оберн положила палец себе в рот и стала его посасывать.
– Побереги силы, они тебе понадобятся сегодня ночью, - произнес я, обнимая ее за талию. Запустив руки мне в волосы, она оставила долгий и нежный поцелуй на моих губах. Казалось, что я был одновременно и в раю, и в аду. Каждая клеточка моего тела жаждала ее. Жаждала ее ума, ее сексуальности, улыбки и смеха, ее глаз - всего, что было в ней.
– Отнеси меня к себе в спальню.
– Ее теплое дыхание коснулось моей шеи, воспламеняя каждый нерв в моем теле. Я подхватил ее на руки, и она обняла меня ногами за талию, целуя всю дорогу до спальни. Положив Оберн на белый хлопок простыней, я навис над ней, неспешно раздевая ее - вещь за вещью. Словно в первый раз я медленно изучал ее тело от кончиков волос до пальцев ног. Проложив языком дорожку вниз по шее Оберн к груди, я ощутил сладкий вкус ее кожи, и двинулся дальше, к пупку. Я играл с ним, дразня и лаская языком крохотную впадину, и наслаждался каждой секундой этого. Мне больше не нужно было забываться в книгах, я хотел забыться в Оберн.
Я задержал дыхание, погружаясь в нее дюйм за дюймом и растягивая ее, пока она не стала задыхаться, выгибаясь мне навстречу.
– Рид, - простонала она, сжимая мои плечи и обхватывая меня ногами за талию. Я намеренно двигался медленно. Я доводил ее до безумия, растворяясь в ее теле и смотрел, как она подступает к краю, прежде чем снова замедлиться. Я наслаждался ею больше часа. Брал, брал и брал, а Оберн отдавала мне себя без остатка.
– Проведи со мной выходные, - предложил я после того, как мы, наконец, отошли от эйфории после близости.
– Думаешь, это разумно?
– Она свернулась калачиком у меня под мышкой, вырисовывая пальцем круги вокруг моего соска.
– Мне плевать.
– Я поймал ее руку, когда она начала дуть теплым воздухом на чувствительную плоть. Она засмеялась и легка на мою согнутую руку, устраиваясь поудобнее. Ее рука снова коснулась моего тела, скользя вдоль выступающих косточек таза и заставляя мой обмякший член снова вернуться к жизни.
– Мне нравится новый, беззаботный Рид.
– Я зарычал и рефлекторно дернул бедрами, когда она провела рукой достаточно близко, чтобы задеть мой член. Никогда раньше я не занимался сексом два раза подряд, не говоря уже о трех. До Оберн я и не думал, что такое вообще возможно.
– Хорошо. Скажи, что останешься.
Она опустила руку ниже и села, глядя мне в глаза.
– Останусь, но при одном условии.
– Назови его.
Нахмурившись, Оберн продолжила.
– Моя работа над мемуарами идет довольно хорошо.
– Я рад...
– Оберн не часто говорила со мной о своей работе после того вечера-вдохновения у маяка. Я сотни раз думал о том, что она пишет, перебирая все возможные варианты и проводя параллель с “На маяк”, но я слишком уважал ее, чтобы спрашивать.