Сгусток Отроков

Чернухин Лев

— Нэл, сладкий мой. Что ж так фамильярно и грубо. «Пристав». Пфф! Обидно, знаете ли!

Амрит поднимает брови, изображая оскорбленное достоинство. Тоже мне, обидел ее, ага — верю, верю…

— Сладкий мой, считайте меня больше своим гидом, что ли. Или наставницей. Как удобнее…

Снова широко зевает, затем быстро хлопает себя по щекам, словно пытается взбодриться.

— Да хоть пнем морским. Где шаталась? У вас вроде все довольно пунктуальные и аккуратные в плане встречи «семян».

— Дотошные и вычурные, я бы сказала. И скучные, если честно. А я? Ну, загуляла немного.

—

Целый день — немного?

— Вам-то какая разница, часом раньше или позже, а? Могла вообще не прийти — ничего бы не случилось.

Не, ну это уже прям смешно.

— А «свои» бы по шапке не вставили?

— «Свои»?

Закатила глаза, задумавшись и высунув язык к уголку рта. Белки вместо зрачков в колыхании теней от огня выглядят зловеще.

— Прекрати так глазами делать, жутко!

Амрит привела глаза к нормальному состоянию.

— Девочка моя, сладкая Майчонка. «Свои» на меня перекинули вашу группу вне очереди. Да и, откровенно говоря, я никого не курировала годами. Нашли козла отпущения, тоже мне…

— В каком это смысле «годами»?..

— Я, так сказать, «рядовой запаса». На экстренный случай, если кто ногу подвернет, умрет или тому подобное. Вот «тому подобное» и произошло разом. Вас слишком много, и команд — много. А половина наших фасилитаторов кишечный грибок хватанули или еще чего непонятное… Может, просто брешут, прикидываясь, чтоб от забот отлынивать. Хотя по их пробежкам в кусты и отказа от гулянки сегодня… Навряд ли симулируют. Короче, выбора не было, остались только я и Григор. Ворчуну и грубияну Григору отрядили тех, что пораньше, троих… А меня, когда отыскали, через не хочу — к вам. Могла и не соглашаться, на самом деле, но где-то даже интересно стало. Попали в настроение, так сказать. Да и потом, сказали, что на мне два красавца молодых и нежная девочка! Были б очередные уродцы — послала бы их всех на…

— У вас тут что, нет никакой субординации и строгости?

— Есть, сладенькая Майечка… Но не в моем случае. Это не про меня.

Амрит пожимает плечами, словно ей абсолютно все равно.

— Как вообще не к фасилитаторам Брахман. Так что, будем слушать инструктаж? Или дальше обсуждать жизнь, выпьем, поболтаем? Лично я не против. Просто судя по пересказу того, что вам объяснили те дерьмоможуи — считай, ничего не объясняли.

— Если выйдет доходчивее, чем у них, то давай, просвещай.

— Что значит если? Перед вами лучший рассказчик среди всех Брахманов! Ну, когда настроение есть, конечно.

— Все по настроению, погляжу, у тебя? Сейчас есть?

— Мальчик мой, если у вашего сопящего бугая завалялась еще пара таких фляг, то настроение— только поднимется!

Амрит улыбается, и её улыбка озорная, почти детская. Смотреть на нее, конечно… Сложновато без косого взгляда. Особенно, когда рядом Крис. Уж больно откровенно раскидывает ноги, не стесняется тела и ведет себя… Открыто.

Гай уже храпит вовсю, но Эллей прекрасно знает и без него содержимое походной сумки отца.

— Лови. Еще пара-тройка домашнего-крепкого осталось.

— Спасибо, малыш! Ну, теперь настроение — приподнялось на градусов двадцать, не меньше! Можно и рассказать, что да как.

Ребята синхронно кивают,

и Амрит, не заботясь о своей неряшливости, тяжело плюхается на землю, ложась на лежак боком, складывая ноги крест-накрест, подпирая голову рукой и выпивая из фляги Гая. Рубашка сползает, обнажая одно плечо, но она явно не придает этому значения. На нем легкий шрам, который удивительно украшает ее в этом свете, делая притягательнее и менее отталкивающей, при всей ее безалаберности. Её взгляд переводится резко. Сначала пал на костёр, потом на нас — провокационный, как у кошки, знающей, что все словно прикованы к ней. Улыбается. Явно готовится сказать что-то такое, что заставит всех вздрогнуть, как будто собирается выдать секрет, известный только ей одной.

Ну давай, удиви нас. Хотя чем уж еще меня можно удивить теперь больше, чем за последние дни — я не знаю.

— Ладно, слушайте сюда, мои сладенькие.

Голос девушки тянется лениво, провоцирующе, почти мурлыкая.

— В этом поселении все разделены на четыре группы — Варны. Что-то вроде сословий, только, ммм… с духом.

Ухмыляется ещё шире, глаза блестят. Развлекается, что ли?

— Брахманы — это те, кто любит болтать о высоких материях, духовные лидеры, философы. Кшатрии — воины, те, кто защищает и может врезать, когда надо. Вайшьи — те, кто заботится о ресурсах, такие предприимчивые. А Шудры — наши милые трудяги, которые держат все на своих плечах.

Рой наклоняет голову вбок.

— Значит, вы нас всех будете распределять? Кто умный, кто сильный, кто красивый, а кто душа компании?

В его голосе слышится насмешка. Амрит лишь улыбается, её взгляд медленно скользит по его телу сверху вниз, словно она оценивает каждый дюйм.

— Примерно так, котик.

Ого, котик! То есть — все сладкие, а ему Амрит уже мурлычет буквально, её улыбка становится ещё шире, глаза блестят в отсветах огня. В них прячется озорство. Облизывает губы, как будто пробует что-то запретное. Рою, кажись, может знатно свезти этой ночью.

— Но это не просто распределение, как на команды. Это испытание, шоу на выживание. Шоу — в прямом смысле этого слова. Для тех, что повыше, во внутреннем городе, за вратами. Все хотят увидеть, кто вы на самом деле, когда никто не смотрит. Без прикрас, без фильтров. Так что давайте, удивите их, мои красавчики. И меня заодно.

Кристина тихо вздыхает и смотрит на неё с тревогой в глазах.

— А если мы не пройдём ваши испытания?

Кристина сглатывает, её голос дрожит. Внутри неё идёт борьба между страхом и решимостью узнать правду.

Амрит пожимает плечами, её глаза становятся чуть холоднее, как будто она переключает тумблер внутри себя.

— О, тогда будет действительно весело, моя хорошая.

Амрит облизывает губы, так, будто эта мысль тонущих в хаосе новобранцев ее возбуждает.

— Здесь либо найдёшь своё место, либо уступишь его кому-то другому, и поверь, это будет быстро. Никто не будет тебя держать за руку, никто не будет нянчиться. Так что лучше научись плавать, а не тонуть.

Она вытягивает ноги, её поза — расслабленная, почти вызывающая, демонстрирует свои босые ступни. Вызов самому комфорту, и единение с природой — явно про нее.