Сгусток Отроков
Шрифт:
Я забыл. Посчитал себя неуязвимым и непогрешимым. В своем собственном городе. В Бахчисарае. Как сын Главы. Возможно, и правда здесь у меня куда больше возможностей выжить, чем у кого бы то ни было.
Но вот результат: трое мертвых. Плюс несколько глубоко травмированных. Морально, физически. И я среди них.
А мог и сам оказаться среди тех, кто уже никогда не увидит белого света, не скажет «Привет!» или «Прощай!».
Потому — это моя обязанность. Необходимость. Сказать тем напоследок — прощай. Ведь они — уже
В залитой мягким светом реабилитационной комнате царит атмосфера спокойствия и надежды.
Надежды — что все станет куда лучше… Люблю захаживать сюда и медитировать час-другой в одиночестве. Соляные стены подсвечены лампами в успокаивающие оттенки зеленого и голубого, а пол в насыпи белого песка. Вдоль стен — удобные кресла, лежаки и диваны, приглашающие к отдыху и размышлениям.
В центре комнаты — небольшой фонтан, его негромкое журчание создает умиротворяющий фон. Воздух наполнен легким ароматом эфирных масел и соли.
Расслабиться и сосредоточиться. То, что сейчас мне и нужно.
На полках расставлены книги и журналы по самопомощи, мотивации, исцелению и самопознанию. Трактаты философов прошлого, психологов, мантры… Все уже изучил. Давным-давно. На окнах висят легкие занавески, которые пропускают достаточно света, чтобы создать атмосферу, но при том оставить помещение в полумраке первобытной тиши.
В углу — зеркало в полный рост.
Что-то изменилось во мне с тех пор, как очнулся. На кого я похож…
Растрепанные каштановые волосы, свежий наряд из майки да спортивных штанов, татуировки, шрамы… Вроде все — то же самое. Но взгляд — иной. Еще бы, с ныне разноцветной радужкой глаз.
Но даже не красно-малиновый, переходящий в спектр зеленого левый и ныне смешанный с каким-то серым карий правый — не столь изумляют.
Я стал… Другим. Откуда эта печаль по краям в уголках? Да, мне грустно из-за всего, но не настолько. Вид измученного, потасканного жизнью Фатиха в минимизации. Только его потаскали бессонные ночи и нездоровый образ жизни затворника. Меня же — нет. Даже сейчас внутри преисполнен энергии, стремления к новым свершениям.
Но по лицу — и не скажешь. Черные густые брови будто чуть поредели. Щеки — впали. Скулы — стали крупнее.
Ухмылка. Даже улыбнувшись себе — не узнаю этого парня в отражении. Точнее как: узнаю, но… Что-то не то.
Рядом с зеркалом лежат мягкие подушки и одеяла. Обычно тут пациенты, которые не перенесли знакомства с Симуляцией или впали в панику, войдя в Бахчисарай, занимаются саморефлексией, практикуют позитивные утверждения и визуализируют свое выздоровление.
Может, и мне бы стоило?
Нет.
На одном из столов разложена подборка художественных принадлежностей. Краски, карандаши и глина. Творческое самовыражение поощряется как способ обработки эмоций и содействия исцелению.
Эллей и Гай заострили внимание на этом. Разглядывают, изучают… Да, для них все — в новинку.
В целом, реабилитационная комната-убежище. Место, где пациенты находят утешение, поддержку и инструменты, необходимые для их путешествия к выздоровлению и возврату уверенности в жизни. Место, где можно отпустить прошлое, сосредоточиться на настоящем и с надеждой смотреть в будущее.
За тем мы втроем сюда и явились.
Дед Мага, на пару с Бабой Катей, уже ждут в реабилитационной комнате, попивая чай. Из самовара. Не знал, что у нас такие лежат в закромах. Настоящий, литой, с трубой-жаровней внутри, куда как раз Дед подкидывает в качестве топлива дров…
У этих двоих, как я понял, много воды утекло, и за плечами много историй накоплено, о которых они днями и ночами беседуют последнее время. Теперь вижу, «Как» они это делают. Я представлял себе со слов Бабы Кати больше попойки, прогулки и прочее…
«Мы чаи гоняем!» — говорила она. Кто ж мог подумать, что это буквально!
Что ж — благо Дед Мага согласился еще раз пройти с нами через тяжкий в эмоциональном плане обряд погребения.
И еще большее благо — зла на меня он не держит никакого и совершенно спокоен. К старости, очевидно, воспринимаешь жизнь по иному.
— Видок потрепанный! Случилось что, Нелей?
— Нет Ба… Катюха. Все в порядке. Перемололи прошлое и конфликты.
— Вот и хорошо! Вы как, чаю будете? С печеньками! Сама испекла, без этой вашей утвари робо-меха. Небось, и не пробовали такого…
— Спасибо… Я пас. Вы как? Гай? Эллей?
Оба смотрели на самовар с любопытством.
— Откажусь. После — можно.
— Я бы тоже перешел к церемонии. Дедушка, ты не против начать?
Кряхтя, опираясь на кинетический посох, Дед поднялся с сетчатого шезлонга. Посох, кстати, походу подзарядился, пока я валялся в коме… От чуда-техники прошлого исходило чуть заметное голубоватое волновое сияние. При опоре он вибрирует… Отец, надеюсь, тоже приметил, насколько интересный артефакт принес к нам в дом Старик?
— Внучок… Вы точно не хотите сперва посидеть, поболтать?
— Дедушка, можно конечно…
— После, Сын. Все после, Мага.