Ш из Б 2

Политов Дмитрий Валерьевич

— Эх, Реваз, Реваз, мало я тебя гонял! — осуждающе покачал головой Дивин. — Сколько раз говорил, чтобы в оба глаза за ориентирами наземными смотрели и постоянно в голове маршрут держали.

— Прости, командир, виноват, — Челидзе грустно улыбнулся. — Ты правильно нас учил. Но, видишь, плохой я ученик оказался. Пошел на восток — повезло, что компас на руке остался. Долго шел. Потом смотрю, деревья поредели и впереди просвет. Подкрался тихонько, глянул, а там поляна и небольшой дом посередине. Забор невысокий, но что во дворе происходит, не понять. И ни звука. Лежал-лежал в кустах, а потом

решил подобраться поближе, постучаться и попросить помощи. Только пару шагов сделал, как мне кто-то ствол в спину ткнул и спокойно так говорит: «Хальт». Я так и замер. Немцы! Рванулся было в сторону, но мне подножку подставили, навалились, руки за спину завернули.

— Что, фрицы тебя в плен взяли?! — искренне ужаснулся Катункин.

— Да нет, — засмеялся сержант. — Это партизаны были. Наши партизаны. А лесник, к дому которого я подбирался, их связной. Они к нему на встречу шли, да меня заметили и решили захватить. Хорошо еще, что не пристукнули невзначай.

— А почему же они о тебе в полк не сообщили? — изумился Валиев. — Хромов во все инстанции запросы рассылал, но отовсюду отрицательные ответы пришли.

— Тут такое дело, — сержант замялся, — даже не знаю, как сказать.

— Говори, как есть, — сухо предложил Карманов. Капитан сидел чуть поодаль от всех, но рассказ вернувшегося летчика слушал очень внимательно. Так, что Григорию это почему-то не особо понравилось. Кто его знает, какую гадость замышляет комэск?

— Отряд, в котором я очутился, — смущенно заговорил Челидзе, — был странным. Бойцы почему-то не особо рвались в бой и командиров такое положение дел вполне устраивало. Сидели в лесу, наружу почти носа не высовывали. Только экспедиции за продуктами снаряжали иногда и все. Пили много, дрались, в карты играли. И рации у них не было. Точнее, была, но батареи давным-давно разрядились и новых никто не просил. Я сразу же командиру сказал, чтобы дали радиограмму, говорил, что товарищи меня не бросят, обязательно пришлют самолет. А он только посмеивался, да плел какую-то чепуху, будто они выполняют задание особой важности и секретности и потому, мол, не выходят в эфир, чтобы гитлеровцы их не засекли.

— И ты стал жить вместе с трусами и дезертирами, — оживился Карманов. — Так ведь, сержант?

— Шени траки лапарака[2]! — вскинулся Челидзе, яростно сверкнув глазами.

— Что-что?

— Ничего, — Реваз демонстративно отвернулся. В землянке повисло неловкое молчание. Все старались не смотреть на побагровевшего Карманова. Только экспат рассматривал комэска с видимым любопытством. Нехорошо, конечно, злорадствовать, но наблюдать за выбитым из колеи человеком оказалось весьма познавательно.

— Ладно, — произнес, наконец, с угрозой капитан. — Разберемся, где ты и с кем все это время в немецком тылу ошивался! — Он встал и вышел из блиндажа, пытаясь сохранить лицо.

— Дела, — сдавленно произнес Куприянов. — Что-то теперь будет?

— Как пить дать, настучит, — помрачнел Прорва. — Гриш, че делать-то?

— А ничего, — хладнокровно ответил лейтенант. — Послышалось товарищу капитану. Неправильно он понял Реваза, только и всего. Так ведь, Челидзе?

— Правильно! — облегченно заулыбались товарищи.

— А потом с тобой что случилось, как ты от

этих упырей вырвался? — толкнул в бок старого приятеля неугомонный Рыжков.

— Плохо было, — печально сказал сержант. — Я когда понял, что дело нечисто, попробовал убежать. Но куда там, — Челидзе махнул рукой, — они свою землю хорошо знали. Лучше меня. На следующий день поймали, избили и в землянке заперли. Обмундирование летное отобрали, дали эти обноски, — грузин с брезгливостью хлопнул по телогрейке. — Сказали, что в следующий раз пристрелят, как собаку. До сих пор не пойму, что им от меня нужно было? Для чего-то ведь они меня кормили, поили, иногда даже по лагерю своему на прогулку водили.

— Действительно, странная история, — призадумался Григорий. — Но в итоге ты от них ушел?

— Нет, — мрачно буркнул Реваз. — Меня разведчики освободили. Они на этих бандитов наткнулись случайно, незаметно выследили, доложили командованию и позже привели туда десант.

— А когда это случилось?

— Где-то в середине марта.

— Подожди, но сейчас июль на дворе, — изумился Валиев. — Почему раньше в полк не вернулся?

— Не лезь к нему, Ильмир, — негромко приказал Григорий. — Чай, не маленький, понимать должен, куда его могли отправить. Скажи, Реваз, теперь к тебе претензий ни у кого нет?

— Нет! — стойко выдержал его испытующий взгляд Челидзе. — Вот, справку выдали, — он полез в карман гимнастерки, но экспат жестом его остановил.

— Это ты Бате отдашь. Я тебе верю. И, так понимаю, что раз тебя обратно в наш полк направили, значит, будешь летать. Подучишься немного, навыки восстановишь и снова будем фрицев громить. Как прежде. Держи пять! — он протянул грузину руку.

Сержант как-то странно всхлипнул, что-то хотел сказать, но вдруг вскочил и выбежал из землянки.

— Чего это он? — недоуменно спросил Прорва. — Наверное, догнать нужно. Я схожу.

— Сядь, где сидел! — жестко скомандовал Григорий. — Пусть один побудет, ему сейчас не нужно мешать.

[1] ДРАП — Дальняя разведка авиационного полка

[2] Твоя жопа говорит (груз.)

Глава 15

Вылеты... вылеты... вылеты...

Красная Армия выдержала удар. Выстояла. А потом перешла в контрнаступление. И авиация играла в нем отнюдь не последнюю роль. Командование бросало в бой сразу целые полки истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков, стремясь окончательно перехватить инициативу у гитлеровцев, сломать их, заставить бежать. Ожесточенные бои шли на всех высотах, вплоть до самых малых.

Дивин выключил двигатель и устало откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Черт, какой за сегодня это был вылет: четвертый или пятый? А, опять сбился со счета!

— Командир, ты в порядке?! — Пономаренко вылез из кабины со своего места и нетерпеливо барабанил в форточку, с тревогой вглядываясь в застывшее лицо летчика.

— Нормально, Андрюх, нормально все. — Экспат нехотя открыл глаза и слабо улыбнулся. — Умаялся просто.

— Товарищ лейтенант, замечания по работе материальной части имеются? — Свичкарь запрыгнул на плоскость с другой стороны и запыхтев, с натугой, отодвинул назад фонарь. — Давайте помогу ремни отстегнуть.