Ш из Б 2
Шрифт:
— А если предложить «маленьким» немного изменить их боевой порядок? — задумался экспат. — Смотрите, сейчас они над нами плотно висят, отсекают от возможной атаки сверху. Но таким образом у них резко падает обзор. Что, если часть истребителей — скажем, треть? — будет идти, как и раньше, но только над замыкающими «илами», а остальные рассредоточатся по разным высотам на некотором отдалении.
— Опасно, — засомневался Прорва, немного подумав. — Так их легко оттеснят, а потом и нас, грешных, перещелкают.
— Ерунда! — решительно рубанул ладонью воздух Дивин. — Главное, чтобы мы сами не растягивались,
— Мудрено как-то, — призадумались летчики, переглядываясь. На лицах у них явственно сквозило недоверие.
— Ладно, — досадливо дернул щекой экспат. — Попробуем отработать этот порядок на практике — есть у меня одна мыслишка, как это лучше сделать. Тогда и поглядим, подойдет эта придумка для нас, или нет. Кстати, а кто в курсе, что там за новый аэродром, как с ним дела обстоят?
— Ребята из первой эскадрильи летали смотреть, — с некоторым облегчением от того, что есть удачный повод сменить неприятную тему, ответил ему Куприянов. — Это даже не аэродром, а обычное колхозное поле. С сорок первого стоит непаханное, поэтому для взлета-посадки подходит. А что еще нужно? Из плюсов: вплотную примыкает к дубовой роще. То есть, и машины спрятать можем, и сами укроемся достаточно неплохо. С землянками, конечно, туго, но ты сам все время твердишь, что по нынешней жаре они не так уж и необходимы, верно?
Глава 17
— Над чем корпишь, лейтенант? — Багдасарян присел за стол рядом с экспатом и устало стянул с головы шлемофон. Бойцы БАО соорудили на новом аэродроме чуть поодаль от разбитых в роще палаток деревянный навес со столами и скамьями. Это место мгновенно облюбовали многочисленные курильщики и кто-то метко прозвал его «табачным навесом». — Уф, вот нас сейчас «мессы» знатно погоняли, будто в парилке побывал! Пару кило точно сбросил.
— Представление на Челидзе сочиняю, — Григорий, радуясь нежданной передышке, отложил ручку и потянул папиросу из коробки. — Хватит ему в сержантах бегать.
— А почему сочиняешь, он у тебя так плохо воюет, что выдумывать приходится? — искренне удивился комиссар.
— Нет, воюет замечательно, то и дело приходится сдерживать, чтобы в одиночку всех фрицев не поубивал, — засмеялся Дивин. — Тут другая заковыка: я как ни напишу, все как-то сухо, казенно получается. А хочется, чтобы наверху знали, какой он отличный и достойный штурмовик.
— Дай посмотрю, — попросил Вардан Эрнестович, протягивая руку к листку.
Быстро пробежал внимательным взглядом текст, вымученный эскпатом, и недоуменно вскинул брови:
— По делу все написано, ничего лишнего. Мой тебе совет, не майся дурью, а отдавай Хромову именно в таком виде. Я со своей стороны поддержу.
—
— У него совещание, не торопись, — посоветовал Багдасарян. — Через часик зайди. Кстати, как тебе здесь, по прежнему житью-бытью не скучаешь?
— Нормально, — удивился неожиданному вопросу экспат. — Сколько уже этих аэродромов было, ничего принципиально нового нет. Где-то чуть лучше условия, где-то — чуть хуже.
— С истребителями поладили? — настойчиво продолжал допытываться комиссар.
— Поладили! — засмеялся Дивин. — Никаких проблем, полный контакт.
В самом деле, что было делить с летчиками из того самого полка, где служил старый знакомый Дивина, старший лейтенант Каменский? Места под самолетные стоянки? Так их заранее, еще перед прилетом, разнесли на противоположные стороны рощи. Рулежные дорожки, соответственно, у каждого полка свои. Вот, разве что, взлетная полоса общая, так это не страшно — как говорится, в тесноте, да не в обиде. Зато на боевой вылет сразу вместе уходят, никто никого не ждет.
— Добро, раз так. А скажи-ка мне еще вот какую вещь, в самоволки-то бегают твои архаровцы? — Багдасарян посмотрел на экспата со смешинкой в глазах.
Хороший вопрос! После перебазирования выяснилось, что неподалеку от аэродрома раскинулось до войны большое и богатое, а теперь сильно порушенное и обезлюдевшее село. Жителей в нем осталось немного — кто успел эвакуироваться, кого угнали в Германию, — но среди них встречались и молодые девушки и женщины. Естественно, что многие летчики всеми правдами и неправдами стремились вырваться к ним. В принципе, ничего эдакого — танцы-обжиманцы под патефон или баян в чудом сохранившемся сарае, переделанном на скорую руку в клуб. Звали туда ребята из эскадрильи пару раз и Григория, но он отнесся к этой идее без энтузиазма, сказал, что не хочет никого пугать своей физиономией и его подозрительно быстро оставили в покое.
Впрочем, экспат не обижался. Тем более, что собирался все-таки как-нибудь наведаться в этот очаг культуры, но только непременно с Таей. А у нее из-за резкого увеличения едоков — столовая пока была одна на два полка — свободного времени толком и не оставалось.
— Я никого за руку не ловил, — дипломатично уклонился от прямого ответа лейтенант.
— Смотри, Дивин, если какое чэпэ произойдет, я с тебя лично семь шкур спущу! — пригрозил Багдасарян. — В первой эскадрилье вчера одного деятеля пришлось от полетов отстранить — заявился в расположение под утро, да еще и под хмельком. Карпухин с ним теперь разбирается. — Чего ржешь?!
Экспат в самом деле начал смеяться, как сумасшедший, представив на секунду, какое лицо будет у комиссара, если перед ним предстанет в подлинном виде — без человеческой «шкуры» — один проштрафившийся комэск. Но не объяснишь ведь майору истинную причину своего безудержного веселья? Пришлось отделаться какой-то наспех выдуманной отговоркой. Багдасарян посмотрел подозрительно, но докапываться до истины не стал.
— Слушай, а что ты за учения затеял? — вспомнил вдруг замполит. — Нам комполка соседей уже все уши прожужжал. Говорит, ты его парней чуть ли не на поединок вызвал?