Шабаш Найтингейл
Шрифт:
Щелкнув пальцами, Ноэлин создала платье сама и таким образом неосознанно спасла Деми из щекотливого положения. Роскошное и ярко-синее, сотканное из тончайшего льна, с причудливой золотистой вышивкой, платье явилось прямиком из средневековых легенд. Его юбка была не такой пышной, как было принято во времена Тюдоров, зато длинные рукава доставали до самого подола.
– Для меня будет великой радостью, если вы решите надеть его сегодня в знак нашей дружбы, – скромно проговорила леди, раскладывая платье на диване. – Но я пойму, коль вы пожелаете создать себе платье
– Платье великолепно, Ноэлин, – радостно проговорила Деметра, взяв девушку за руки. – Жаль только, что я не смогу увидеть, как красиво оно будет на мне смотреться.
– Отчего же, миледи? – удивилась подруга и велела принести слугам «венецианское стекло».
Слуги внесли в спальню и поставили на сундук возле стены настоящее, хоть и немного искажающее, зеркало в массивной резной раме. Ноэлин поведала о том, что Гордон продал один из особняков, чтобы купить его, – изобретение было совсем новым и стоило невероятных денег.
– Но Гордон сказал, что хочет подарить мне чудо на свадьбу, и сдержал обещание. По сравнению с круглыми выпуклыми зеркалами, в которых ничего толком не разглядишь, это – истинное чудо, – закончила рассказ девушка. – Я приказала хранить его в сокровищнице и доставать только по самым важным поводам.
Деми уже поняла, что Ноэлин больше всего в жизни нравились редкие вещи и растения из разных стран. Девушка мечтала путешествовать и самолично увидеть прекрасные города, о которых так много слышала и читала… Но с путешествиями, особенно для женского пола, в шестнадцатом веке все было очень сложно, потому ей и приходилось довольствоваться лишь заграничными диковинками.
Заметив, что Деметра заинтересовалась, Ноэлин принялась показывать ей и другие предметы из своей коллекции. Она как фокусник доставала их с полок своего кабинета и раскладывала на столе возле дивана.
Среди иноземных украшений, фигурок и керамики оказались куда более привычные и желанные для Деми вещи: китайский сервиз и чай в деревянной круглой коробочке, молотый шоколад из Нового Света, итальянские леденцы и… кофе из Османской империи. Почувствовав аромат любимого напитка, она тут же уговорила Ноэлин выпить хотя бы по маленькой кружечке.
И хоть кофе получился горьковатым и слегка непривычным, они все равно отлично провели время до самого вечера. А жизнь в шестнадцатом веке вдруг стала казаться намного комфортнее.
К началу бала-маскарада большой холл разительно переменился. Вместо гербов и знамен вассалов рода Эмброузов на стенах висели мифические гербы и знамена персонажей из легенд о короле Артуре. Возле лестницы, на расширенном помосте стоял самый настоящий круглый стол, за которым должны были восседать будущие Тринадцать Первых и посланцы с Авалона. Центральная часть холла пустовала, а по бокам находились два длинных стола для членов семей и вассалов. Возле дверей же была установлена масштабная декорация в виде волшебного замка Камелота. Она была сконструирована из дерева и тканей и раскрашена яркими красками.
Ноэлин и Гордон Эмброуз оделись Тристаном и Изольдой, что
Абатис Монтекью, разумеется, нарядился королем Артуром в сияющих серебристых доспехах и красном плаще, с обручем-короной на голове. Его невеста Монтера должна была выбрать образ Гвиневры, жены короля, и все это предвкушали. Однако, когда она появилась в зале, стало ясно, что леди Тера одета как Фея Моргана – заклятая противница Артура. Зато Гвиневрой оделась Стиана Альфано. И Деметру позабавили такие попытки скрытого бунта среди благородных дам.
Сэром Ланселотом внезапно стал Дориан, а Мордредом – убийцей Артура – Хэлл Рейвен. Впрочем, чего стоило ожидать от мужчин их рода… так это подобных выходок.
Другие гости бала выбрали себе костюмы прочих персонажей артурианы, коих имелось немало. Но, даже несмотря на то, что Деми честно пыталась читать «Смерть короля Артура» Томаса Мэллори, она не смогла точно угадать всех.
Самый большой фурор произвели даже не Фея Моргана или Мордред, а шут Соловей, вырядившийся мудрецом Мерлином. Увидев его, Абатис побагровел от злости и уже почти успел приказать вывести «дурака» из зала, но был кое-как успокоен другом Гордоном.
Заиграла музыка, аристократы расселись по местам, и слуги уставили столы самыми невероятными деликатесами, похожими на произведения искусства. Были среди них и добытая на охоте оленина в винном соусе, и жаренный на вертеле вепрь, и марципановый пирог с позолотой, и даже запеченный с травами павлин, украшенный своими роскошными перьями. Всего перемен было две или три, серебряные блюда приносили и уносили одно за другим, от них то и дело отвлекали выступления и танцы… так что Деметра при всем желании не смогла запомнить или попробовать каждое из угощений.
Приглашенные актеры разыграли несколько наиболее впечатляющих сцен из легенд, Иво Лютвидж музицировала на арфе, а затем, после бурных аплодисментов, был объявлен бал.
Первым танцем стала павана, которую Деми неплохо знала еще с Хэллоуина в Вайерд-хаусе. И Дориан внезапно пригласил ее, третий раз в жизни. Теперь отказывать ему, конечно же, не хотелось.
Легкие кожаные доспехи и темно-синий плащ весьма шли охотнику, и, шествуя с ним за руку к центру зала, Деметра впервые подумала о том, что Дориан отлично вписывается в эпоху. Она же только-только начинала привыкать.
– Позвольте заметить, что вы прекрасно выглядите, миледи, – шутливо проговорил он, склоняясь перед ней в поклоне.
– Ланселот… – улыбнулась Деми. – Уж не возжелали ли вы жену короля Артура, милорд?
– Не скажу про жену короля Артура, но чужую леди я действительно возжелал, – усмехнулся парень, нарочито церемонно вышагивая по плиточному полу. – И готов хранить ей рыцарскую верность до конца своей жизни.
– Не знаю, кто эта леди, но лично я сегодня – Владычица озера и ваша дорогая приемная матушка, – засмеялась Деметра. – Так что подобные разговоры считаю неуместными.