Шабаш Найтингейл
Шрифт:
И взяла его за руку.
Тогда ему, Дрейку, было восемь.
Если бы он в тот момент знал, кто именно виновен в гибели матери… то не справился бы с ее смертью, даже с помощью Рубины. Возможно, Дориан был прав, скрывая от него такую страшную правду. Понимать это Дрейк начинал только сейчас.
Должно быть, рассказать ребенку о смерти его родителя в действительности очень сложно. Но как сообщить матери о том, что ее единственной дочери не стало? Ведь после информации, полученной от Джона Кифа, Дрейк собирался навестить Софи
Они все равно собирались отправиться с Рубиной в путешествие в медовый месяц… Однако предупредить невесту о новом пункте программы стоило обязательно. За этим он и отправился в Вэлфорд-холл.
После того как экипаж въехал во внутренний дворик замка и остановился возле главных дверей, гостя по обыкновению встретил дворецкий Чемберс. Дрейк решительно попросил мужчину его не представлять, что делал почти всегда, с тех пор как начал приезжать в гости к Рубине с восьмилетнего возраста. И, осведомившись о ее местонахождении, сразу проследовал в спальню, расположенную в верхней части одной из башен.
Перед самой Пятидневной войной в этой спальне жил и он, когда в замке хозяйствовала Деметра Лоренс. А затем в ней поселилась Алана Бланшар. То было странное время… Воспринимать комнаты иначе, как принадлежащие Рубине, он не мог. К счастью, она сама, переехав в свой дом из дворца магистра, быстро вернула все на свои места. И теперь Алана занимала соседние покои.
Поднявшись по винтовой лестнице и пройдя по коридору, Дрейк открыл дверь личной гостиной своей невесты, с ходу наткнувшись взглядом на любопытную картину. Рубина чарами укладывала в большую картонную коробку, лежащую на чайном столике возле дивана, прекрасное алое платье с шуршащей фатиновой юбкой, усыпанной мельчайшими рубиновыми блестками.
– Еще нам нужно будет… – начала она командирским тоном, не оборачиваясь, но затем вдруг посмотрела на него и осеклась. Тон сменился, и на лице показалась хитроватая улыбка. – А, это ты, Дрейк… Я думала, опять Адамсон. Как тебе платье? Я приготовила его для Деметры. Она будет прелестной подружкой невесты, ты так не считаешь?
– Платье отравлено? – насмешливо спросил Дрейк, подходя ближе.
– Ну что ты, разумеется, нет! – воскликнула она, в точности как Джон Киф, и точно так же наигранно рассмеялась.
– Тогда что? – не отступал Дрейк. – Проклятие на него наложила? Скрытые чары, быть может? Зашила руну в корсет?
– Дрейк, ну прекрати! – протянула Рубина, завернула платье в белую упаковочную бумагу, положила сверху конверт и закрыла коробку крышкой. – Если кто и способен на такое, так это Рицци Альфано. Помню, она как раз и прислала мне платье с проклятием, года три назад, перед балом на Литу, на котором мы с тобой танцевали. Если бы я надела его, то вся моя кожа покрылась бы шерстью, которая не сходила бы несколько месяцев. Но мне повезло, и первой его решила тайком примерить моя горничная. Тогда все и выяснилось…
–
– Это всего лишь платье, очень дорогое, смею тебя заверить, – Руби кинула на него быстрый взгляд и снова обратила внимание к коробке. Она вздохнула, явно сосредотачиваясь, и прищелкнула пальцами. Коробка взвилась вверх, подхваченная огненными крыльями, и растворилась в воздухе. Почтовые чары сработали мгновенно. – Я хочу, чтобы на нашей свадьбе все прошло идеально. И все пройдет именно так.
– Тогда сделай одолжение – помирись с сестрой, – попросил Дрейк, садясь на диван. – Даже я помирился с Дорианом, а вы до сих пор делаете вид, будто друг друга ненавидите.
– Я помирюсь с ней, но только после свадьбы. Она будет уже послезавтра, если ты не забыл, – упрямо ответила Рубина и вновь улыбнулась. – А завтра мы с тобой ни в коем случае не должны видеться. Ты ведь поэтому приехал?
Она, очевидно, рассчитывала на романтику, и Дрейку, который вспомнил об истинной цели приезда, на мгновение стало совестно. Из всего его окружения лишь Рубина не жила в настоящее время в реальном мире – она с головой погрязла в мечтах о свадьбе и подготовке и не хотела даже задумываться о чем-то плохом.
Для любой невесты такое состояние было абсолютно нормальным и естественным, и Дрейк не хотел портить ей настроение перед долгожданным днем. Однако лгать или оправдываться он тоже не собирался.
– Хочу добавить к нашему путешествию еще одно место, – сказал он. – Лондон.
– Лондон? – с удивлением приподняв брови, переспросила Руби. – Но в нем же нет ничего романтичного! Возможно, тебя и привлекают виды Тауэра или Хайгейта, но меня…
– Мне нужно там кое с кем встретиться. Это не займет много времени, – перебил ее Дрейк. – Тем более что во Францию мы все равно вылетаем из Хитроу.
– Раз так, тогда хорошо, – пожала плечами Рубина, но затем вдруг прищурила глаза. – А это никак не связано с…
Она замолчала, и взгляд ее помрачнел. Дрейк догадался: девушка тоже начала его в чем-то подозревать. И в мыслях невесты это «что-то» могло быть чем угодно – от рабочих задач в архиве до новых проблем Ковена, от которых она хоть и отстранилась, но не могла не знать.
– Я обещал найти Софи Райнер и сообщить ей о смерти дочери, – поспешил успокоить он. – Только и всего.
– Той рыжей… – пренебрежительно протянула Руби, не спеша расслабляться, – …противной девицы? Кажется, она была не на нашей стороне в войне и переметнулась только тогда, когда все уже было решено?
– Ее звали Кэрри, Рубина, – серьезно ответил Дрейк. – И только благодаря тому, что она «переметнулась» к нам, мы вообще сумели победить. За это стоит благодарить ее и Деметру. Кэрри Райнер была ее подругой.
Последние слова явно были лишними, поскольку Руби тут же снова улыбнулась – фальшиво и неестественно.