Шаг навстречу
Шрифт:
Больше не медля, Майкл пожал ей руки, резко повернулся и пошел по аллее, оставив Бриджет и Ричарда наедине. Взяв себя в руки, насколько могла, Бриджет смотрела ему вслед, пока он не растворился в ночи. Все еще держа ключ в руке, она пошла к двери. Ричард молча последовал за ней. Она еще раз попыталась вставить ключ в скважину. Неотрывный взгляд Ричарда нервировал ее, и она никак не попадала в отверстие. Она могла бы свалить свою неуклюжесть на тусклый свет, на усталость, на свою растерянность из-за того, что Ричард застал ее в объятиях Майкла. Но она посмотрела правде в глаза — у нее все валилось из рук из-за Ричарда. Он
Ричард ощущал в холодном ночном воздухе запах ее духов. Уголком глаза Бриджет заметила, как Ричард сжал руку в кулак и засунул глубоко в карман. Она чувствовала, что тревога, растерянность и страсть боролись в его душе. Бриджет понимала, что именно растерянность для него нестерпимее всего. Дорогому ей человеку, который любил — даже без необходимости — контролировать себя, неопределенность ситуации, наверное, была тяжела.
Действительно, Ричард Хадсон, стоя так близко к женщине, которая владела не только его сердцем, но и душой, чувствовал в себе бурю. Прикоснуться к ней было мучительно, удержать ее было немыслимо, пока, кроме любви, он ощущал еще и гнев и обиду. И все же он осознавал, что если бы она не двинулась с места, он не мог бы поручиться за дальнейшее.
Все его тело дрожало от напряженного ожидания. Не уверенный в том, будет ли он встречен в штыки или радостно принят, он с трудом отошел от нее на несколько шагов. Но, не в силах больше ждать, он снова повернулся к ней.
— Что это за чертов тип, Бриджет? Он вел себя так, будто ты его собственность.
Бриджет резко повернулась к нему, забыв о ключе. Им не было хода в дом, словно душа миссис Килберн не позволяла гневу войти под этот кров.
— А тебе-то что за дело, Ричард Хадсон? Не думаю, чтобы тебя тревожило, даже если бы я бродила вместе с уличными кошками. В самом деле, у меня сложилось впечатление, что тебе все равно — жива я или мертва. Мне кажется, ты достаточно ясно дал мне понять, что ты привязан только к своей матери.
— Ты же знаешь, что это не так! — выкрикнул в ответ Ричард, попятившись еще дальше от двери, от Бриджет. Он не мог отделаться от желания схватить ее и трясти до тех пор, пока она не перестанет думать о чем-либо, кроме него. Он приложил руку ко лбу, словно пытаясь привести мысли в порядок. Никогда в жизни он не переживал такого взрыва чувств. Это сбивало его с толку и пугало его. Он отчаянно пытался взять себя в руки. Он юрист, привыкший мыслить ясно. Он образованный человек, понимающий, что эмоции никогда не решают проблемы. Ричард прошептал, четко выговаривая слова:
— Я никогда не говорил ничего подобного.
Бриджет пошла вслед за ним, стуча низкими каблуками по булыжникам подъездной аллеи. Она слишком долго держала в себе свою боль. Ей нужно было выговориться. И теперь она это сделает.
— О, конечно, нет. Это же так просто — уклониться от ответа. Когда мы последний раз виделись, ты спокойно дал мне уйти, хотя моя душа разрывалась от боли и любви к тебе. Ты ни словом не помог мне, не подал руки, даже не обнял, чтобы показать, что понимаешь меня. Нет, ты очень логично объяснил мне, почему я должна убраться, поджав хвост, как деревенская собака.
Грудь Бриджет в гневе вздымалась и опадала. Ричард видел четкие очертания ее груди, ее длинные ноги, такие красивые, в облегающих брюках. Под луной
— Позволь мне кое-что сказать тебе, Ричард Хадсон. Я любила тебя, а ты ничего не дал мне взамен — ты думал, что я что-то украла у твоей матери. Ну что же, вот тебе правда, Ричард. Деньги твоей бабушки ничего для меня не значат. Я была богата твоей любовью. Вы с Кэти могли бы получить все обратно до последнего цента. Ты понимаешь это? Но вы разбили мне сердце и убили в нем все чувства, и теперь у меня осталось только наследство твоей бабушки. Ее деньги и мой друг Майкл.
Ричард отпрянул, понимая, что вряд ли сможет больше сдерживать страсть. Но Бриджет метнулась к нему, схватила его за руку. Если бы он не повернулся к ней, она сама бы заглянула ему в лицо. Не отпуская его, она встала перед ним и вцепилась пальцами в его руку, заставляя смотреть на себя.
— Именно Майкл дал мне ощутить радость от выпавшей мне удачи. Он помянул ту чудесную жизнь, которую вела твоя бабушка, тостом в честь мудрости ее завещания. Какая же прекрасная женщина, сказал Майкл, раз она оставила каждому как раз то, что ему нужно, чтобы жить так, как должно. Вот что сказал мой друг!
Ричард попытался обойти ее. Бриджет отступила на несколько шагов, изо всех сил стараясь не дать ему уйти. Она больше не потерпит его нерешительности. Он снова разбередил ее раны. Она больше не позволит ему появляться в ее жизни и исчезать, когда он захочет. Она ирландка, сильная в своей любви и своей добродетели. Ричард мог бы обрести первое. Но, раз он вышвырнул ее из своей жизни, то ему достанется второе.
— И еще мой друг Майкл позаботился о том, чтобы я не погрязла в жалости к самой себе. Он заставил меня понять, что мне не следует оплакивать таких, как ты. Он показал, что надо плакать и горевать по тем, кто этого достоин, Ричард. Майкл научил меня жить без тебя.
— О, да, я вижу, — понимающе протянул Ричард, перестав сопротивляться ее неожиданно сильной хватке. Глаза его сузились, яростно сверкнув на нее. — Теперь все ясно, Бриджет. Этот замечательный человек, Майкл, научил тебя жить. Новая прическа, — Ричард легонько подбросил ее длинные пряди, едва удерживаясь от того, чтобы погрузить свои руки в шелковистую массу, — новая одежда. Одежда, которую ты в жизни бы не надела, разве что для него. Он показал тебе новую Бриджет Девлин, так?
— Да. Он показал мне, что я могу быть большим, чем была раньше, — ответила Бриджет. Холодные слова Ричарда остудили ее гнев.
— А он не показал тебе, как заниматься любовью второпях, как это делают люди толпы? Так для этого тебе нужна новая квартира? И сколько ты заплатила ему за то, что он создал новую тебя, за то, что ухлестывал за тобой? Сколько бабушкиных денег ушло на это?
Бриджет, едва ли понимая, что делает, подняла руку с открытой ладонью. В ужасе она поняла, что хочет ударить его за все эти слова — полные ненависти, рациональные, подлые, в которых не была и намека на любовь. Она с трудом осознала, что ее гневу нужен физический выход, что нужно прекратить его ужасные обвинения. Пристыженная тем, что они дошли до такого, она закрыла лицо руками и отвернулась.