Шаг в сторону. Часть 2
Шрифт:
— Дави тварей, — азартно закричала Мила.
И я дал, а что делать, если девушка просит. Не меньше сотни светляков зажглись внизу, потихоньку прореживая количество нападающих. Свет прямо-таки притягивал бывших людей, они шли на смерть сознательно. И это не метафора, я бы тоже второй раз убился, лишь бы вот так не выглядеть. Светляки вырабатывали ресурс и гасли, зомбаки убывали, дело шло к закату и казалось, все разрешится в нашу пользу.
И тут в мое дерево ударил файрболл. Небольшой, но мощный, от удара я чуть было не слетел на землю, хорошо щит успел выставить — за первым тут же прилетел второй. Били откуда-то
Ирий решил помочь, выставил передо мной щит, но сам оказался без защиты и получил шаром в грудь. Впрочем, огонь просто стек по нему, амулеты сыграли свою роль. Я выпустил несколько плазменных шаров в направлении точки обстрела, и видимо, попал. Раздались ругательства, и из тумана появился дедок небольшого роста, с посохом, в навершии которого торчали десятка полтора кристаллов. Этот посох и плевался огнем.
— Получай, фашист, гранату, — выкрикнул я, отправляя заряд прямо в лоб нашему гостю.
Но тот отмахнулся от плазменного шара посохом, такого я тут еще не видел. Все выставляли щиты, а этот старикан как шаолиньский монах просто парировал удары. Ирий присоединился к обстрелу, швыряя какими-то неприятными сгустками коричневого цвета, противник морщился, но и их тоже отбивал. Как и стрелы Милы, которая решила нас поддержать.
Раздался выстрел — это Шуш разрядил во врага свое ружье. Посох на мгновение засветился, окутал дедульку чем-то ярко-красным, и пуля завязла в защите, как в песке.
— Давай, Шуш, пали, — закричал я. Раз посох так реагирует, то заряд-то наверняка закончится рано или поздно.
И Шуш дал, честно сделал двадцать выстрелов. Мы тоже не отставали, заставляя пожилого человека вертеться на месте, словно его поджаривали. Хотя почему «словно» — поджаривающих заклинаний было предостаточно. Не знаю, что там Ирий говорил про нечувствительность зомби к заклинаниям, или они ослабли порядочно после моих шариков, но мертвяки полегли все как от вражеского, так и от дружественного огня.
Наконец дедок стал выдыхаться. Посох уже не так сильно полыхал красным, и частота обстрела стала уменьшаться. Видя, что перевес на нашей стороне, он нахмурился, топнул ногой, ударил посохом об землю, и в нас полетели четыре черные кляксы.
Видимо, последнее заклинание старика подкосило изрядно, он даже на одно колено опустился, держась за посох. А вот в наших рядах наметились жертвы. Кляксы впечатались точно в лбы моих попутчиков. Мила и Шуш рухнули с деревьев тут же, Ирий пытался сопротивляться, так же, как и покойный княжич Хилков, окружал себя заклинаниями и сетью защиты, но черная клякса только слегка замедлила движение, закружилась вокруг головы колдуна, и впечаталась ему в висок. Ирий обмяк, взмахнул руками и полетел на землю.
Я тоже решил упасть. Клякса не причинила мне ровно никакого вреда, впечатавшись в лоб, она проникла под кору, и попыталась закрепиться в моем мозгу, но вездесущий модуль перехватил ее, закапсулировал и оставил для опытов, хотя по мне, не увлекался бы он такими делами в моем организме.
Свалился удачно, вот Шуш, к примеру, лежал в чьих-то останках, а я на чистое место упал. Раскинул руки, словно отдыхающий богатырь, прикрыл глаза.
Пришлый колдун меж тем оклемался чуток, и решил нас проведать. Подошел к Шушу, ткнул его ногой, парень застонал, попытался подняться, но не смог. Я со своего места видел торчащую наружу кость в его ноге, открытый перелом, если вовремя не лечить в походных условиях, может сепсис начаться.
Мила даже после удара ногой лежала неподвижно, и по-моему, не дышала. Колдун постоял немного возле нее, видимо думая, удовлетворить свои некрофильские наклонности сейчас или позже, решил сначала с остальными покончить, и почти уже бодрой походкой направился к Ирию. Тот помирать не собирался, стонал, что-то там с защитой мудрил, но видно было, что парень потихоньку сдает позиции.
— Крепкий, — колдун плюнул на копошащееся тело, — хороший слуга получится. Я тебя через обряд Мокоши проведу, так что будешь, милок, моей правой рукой.
Видимо Ирий и обряд этот знал, и перспективу быть правой рукой извращенца оценил, так что собрался силами и влепил в грудь противнику последний, мощный заряд. Колдун покачнулся, закричал, и так не слишком нарядная одежда тлела и висела на нем лохмотьями, правая часть лица была чуть ли не обуглена, оставшийся глаз бешено вертелся.
— Помрешь как собака, — брызжа слюнами, завопил колдун, — гнида, на куски порву и скормлю поднятым, мозг твой жрать буду.
Ирий пытался отползти, но дедок припечатал его ногой к земле и поднял посох. Прям как Иван Грозный.
— Эй, — тихо сказал я.
Стоя у дедка за спиной.
Тот начал оборачиваться, слегка отведя руку с посохом, туда и пришелся первый удар. Спасибо князю Смоленскому, если бы не батарейка, так и был бы хапу в моем кармане обычной прорезиненной рукояткой. А так — из нее выскочило атомарное лезвие, по уверениям капрала Линник, разрезавшее все, и легко рассекло локтевой сустав.
Дед, еще до конца не поверив в произошедшее, на мгновение оторопел, наблюдая, как из оставшейся половины локтя выплескивается кровь, попытался перехватить посох другой рукой, тут я, чтобы не тянуться, отсек кисть. И откинул ногой отрубленные части конечностей, а то вдруг приживить решит.
И без того не слишком симпатичное лицо колдуна исказилось, он открыл рот, наверняка чтобы меня проклясть. Набрал полную грудь воздуха, чтобы проклятие это было как можно более страшным. Ну я и не стал ждать, просто ткнул в раскрытую, полную гнилых зубов пасть клинок, увеличивая его длину нажатием пальца. А потом резко дернул рукой вправо.
Лезвие атомарного меча настолько тонкое, что места разреза идеально соприкасаются и даже могут под действием сил молекулярного притяжения срастись. Если только не сместить их чуток, что я и сделал, толкнув старика в грудь. Тот взмахнул остатками рук, пытаясь удержать равновесие, покачнулся и плашмя хлопнулся на землю, от удара отрезанная половина головы откинулась, позволяя артериям выплеснуть кровь, разгоняемую еще не остановившимся сердцем. Ну а потом, помня, что врага нельзя оставлять с шансом на жизнь, я и вторую половину головы отсек. И сжег их огненным шаром. Чтобы соблазна не было восстановиться.