Шаг за грань

Грабовецкий Василий

Мудрый человек заявил: «пессимист — это хорошо информированный оптимист». Ох, не зря я ждал подвоха, не знаю, что за «компьютерная игра», в которую я попал, но сценарист хорош, скучать не даёт. Мы преодолели полпути, когда Дай, засуетился и предупредил Вимона, что лагерь атакован. Судя по реакции остальных команд — их маги тоже в курсе событий.

Быстрая перекличка и мы пускаем коней в галоп. Возможно, загоняем себя в капкан, но ни у кого нет и мысли поступить иначе.

Палатки снесены, кругом кишат демоны, к лагерю не подобраться, всё обозримое поле занято тварями.

На коротком совещании капитаны, разумно решили не кидаться сломя голову. Маги поддерживают связь, выжившие есть, но в этой суматохе не могут сориентироваться. «Сигнальные сети» бесполезны — вокруг столько тварей, что маги неспособны вычленить людей среди демонов.

Надо найти выживших, их окружили и, если мы не пробьём выход — им не выбраться. Демоны движутся хаотично, по ним определить сложно — не все кинулись на охотников, часть патрулирует территорию.

Я надел маску. Пробежался по фильтрам, бесполезно. В лучшем случае подсвечиваются контуры тел, но всё сливается в сплошное пятно. Все локационные функции браслета бесполезны без спутников. Я обреченно схватился за голову, хочется рвать от бессилия волосы…

На краю сознания мелькнула шальная мысль, ухватился и вытянул за хвост готовое решение:

— Дай, передай, чтоб запустили в небо фаерболы!!!

Через минуту небо озарилось десятком вспышек. Далеко, между нами, много монстров, да и остальные не будут наблюдать со стороны, но бросать своих никто не станет. Даже я. Даже не будь там Анютки, которая не известно жива ли ещё. Безумно? Глупо? Самоубийственно? Не важно. Я только сейчас живу по-настоящему. Это не пафос, не показное геройство. Жить для себя — мне никогда не прельщало, для этого слишком коллективный, не побоюсь этого слова — стадный.

Наши маги обозначили себя, дабы окружённые пробивались на встречу. Особой секретности в нашем местоположение нет, мы сами прём как танки напролом.

Пистолет отдал магу, в его руках пользы больше, ему же вручил мешок, внутри запас патронов. Миньоны отвлекают, я захожу со спины. Они заманивают на себя, я убиваю. Сносный тандем.

Но кроме, нашей четвёрки вокруг полно охотников и ещё больше демонов, пропорция растёт, причём не в нашу сторону. Ряды группы заметно поредели, я стараюсь не думать, но очень похоже, что мы не успеем пробиться до своих.

Спасли нас настойчивость, удача и абсолютно неожиданное пополнение. В тучу тварей, на полном бегу врезался строй в чёрных одеждах. О, знакомые ребята! А кто-то говорил, что это «отряд», да их тут не меньше четырёх сотен.

— Надо отступать! — крикнула одна из чёрных фигур.

Вимон выпучил глаза:

— Ого, вы умеете разговаривать?

— Мы должны пробиться! Там есть выжившие, — крикнул кто-то из нашей братии.

— Нам не справиться, — настаивают неожиданные спасатели.

— Тогда уходите! — парировали охотники.

Чёрные фигуры отступили, думал уйдут вовсе, но перегруппировались, рявкнули что-то боевое, воодушевляющее и вновь пошли в атаку…

Выжившие рванули в пробитую брешь, началось отступление, назвать которое организованным — польстить ему. Оборону держим с трёх сторон, твари нажимают

с боков, требуют реванша и спереди не хотят отпускать добычу. Потери обескураживают, даже чёрный отряд поредел минимум втрое. Если мы павших «бросаем», то маги таинственных охотников своих сжигают, забирая только раненых и оружие. Ещё одна галочка в их «резюме» — то ли не хотят, чтоб трупы утащили твари, то ли боятся, что найдут как раз люди. А может религиозный обряд или культурный обычай.

Вырвавшись из оцепления, чёрный отряд вызвался на самоубийственную миссию — прикрыть отход остальных. Не желая спасаться такой ценой, охотники изъявили желание остаться вместе, но были в грубой форме посланы куда подальше.

Уходя, я оглядывался на «заслон». Странные ребята, не захотели отдохнуть с нами, когда мы помогли, а теперь умирают за нас. Какая-то секта, со странным чувством долга? Бред, мы спасли один отряд, а здесь таких штук шесть. Тем более за два боя успел оценить их мастерство. Конечно, не солдаты Великой войны, но то, что на голову выше гильдейских охотников — это факт. Разменивать таких профессионалов на нас… Нерационально, глупо.

Ценой потери странного арьергарда, мы сумели оторваться, получив краткосрочную передышку. Заминка временна, растерзав «заслон» демоны потеряли нас из виду, хоть никто не сомневается — найдут быстро. Надо двигаться без остановки, но все вымотаны, без небольшого отдыха просто свалимся с ног.

Комендант лагеря погиб, никого от руководства Гильдии не осталось, по уставу руководство переходит к совету капитанов команд.

Выжило около семисот человек, вышли из бойни, немногим больше, чем потеряли в ходе спасательной миссии. Но никто не сомневается в правильности решения. Я бы кинулся и в одиночку, есть вещи важнее жизни, лучше помереть, чем всю жизнь себя корить, что не попытался спасти Анну. Как воспитывал отец, когда в школе часто приходилось драться: физическая боль пройдёт, а моральная останется на долго. Раны заживут быстро, а понимание, что испугался, сдался — будет преследовать всю жизнь.

Уже темнеет, на хвосте сотни тварей, а в нашей поредевшей братии больше половины ранены, многие тяжело. Мне тоже не слабо досталось, спасла только аптечка.

Кстати, хорошо, что вспомнил. Плюнул на возможные риски и отдал два последних авто-лекаря магам, они лучше распорядятся.

Как говорится, две новости хорошая и плохая. Страшная по своей сути — нет больше «Амазонок» среди золотой десятки, осталось всего четырнадцать этих прекрасных особ. Но главное: Анна среди них — вовремя дал ей аптечку, дважды спасла ей жизнь.

Увидев любимую, сразу же сдавил в объятиях.

— Ты мне кости сломаешь, — прохрипела она.

— Ничего не могу с собой поделать. Прилив нежности, — и сжал ещё сильнее.

Пусть терпит, сейчас «прилив нежности» отхлынет… Сейчас… Нет, не отпускает. Пару минут я наслаждался её близостью, прежде чем ослабил хватку. Анютка шумно выдохнула, но возмущаться не стала, а обняла в ответ.

— Вот что это такое? Вас вообще одних оставлять нельзя! — прервал я молчание, — с этого момента от меня ни на шаг.